– Вы сошли с ума, у нас приказ, вы пойдете под военно-полевой суд…
А потом Клаус потерял сознание. ….
– Никуда и ни под какой военно-полевой суд он не пойдет, – сказал генерал Ланц, отбросив от себя выписку из рапорта военной жандармерии.
Командир 1-ой горнострелковой дивизии был сильно раздосадован.
– Никуда он не пойдет! Ни под какой идиотский военно- полевой суд он не пойдет!
Не хватало еще по каждой писульке от этих тыловых бездельников отдавать под суд моих лучших офицеров!
Во-первых есть показания свидетелей, раненых капитана Цемски и раненого лейтенанта Хетцера, что у фон Линде вообще оружия с собой не было, и про пистолет, которым он якобы угрожал, это жандармы выдумали. Капитан Цемски с лейтенантом Хетцером написали ясно и понятно, что фон Линде вышел из машины, оставив портупею с кобурой на сиденьи, потому как вышел, пардон, в сортир, где пистолет ему был не нужен. Так что эти жандармы – крысы тыловые все врут!
И потом у фон Линде есть секретное предписание от спецуполномоченного из ОКВ…
Так что…
Так что ни под какой военно-полевой суд фон Линде не пойдет!
И покончим с этим.
Ланц швырнул выписку рапорта жандармов своему адьютанту и махнув рукой дал понять, что комментариев по этому инциденту давать больше не намерен. …
А Раечка бежала.
Бежала с двумя спасенными ею детками.
С маленькой Анечкой-Анюткой и маленьким Васечкой-Васюткой.
Такая молодая, а у ней уже двое, с сочувствием говорили про нее беженцы.
И подавали хлебушка – делились…
9.
Глубоко внутри Вальтер Шелленберг считал своего шефа плебеем, и грубым и неотесанным мужланом. Сам Вальтер, имея прекрасное университетское образование и хорошее домашнее воспитание, морщил нос, как морщат его городские жители в деревне при остром запахе коровьего или конского навоза на полях, морщил нос от всех этих пропагандистских идеологических призывав шефа СС искать корни духа нации в крестьянских традициях германцев. Вальтеру Шелленбергу эти инициативы Гиммлера с его попытками массово оженить лучших офицеров СС на здоровых крестьянских девушках и тем самым оздоровить нацию, казались смешными и примитивными. И сам шеф СС казался ему примитивным. Примитивным и страдающим от целого ряда комплексов. И первый из этих комплексов шефа – его вечная тяга ко всякого рода военной мишуре – к военной форме, нашивочкам на рукавах, портупеям, сапогам, и читавший Фрейда с Юнгом – - Шелленберг прекрасно видел понимал, что за этим кроется скрытая зависть Гиммлера к иным вождям рейха и в первую очередь к Герингу, который в отличие от Гиммлера успел нахватать высших военных наград еще в Первую мировую. И вот, не повоевав и не нахватав на полях битв железных крестов, как Геринг или Гесс, завидуя теперь иным вождям рейха и ветеранам НСДПА, Гиммлер рядился в черные мундиры и выдумывал свои собственные в СС знаки отличия.
Ведь если Геринг в Первую мировую успел получить все высшие награды, то Гиммлер, в силу возраста (он родился в 1900 и к концу войны ему едва исполнилось восемнадцать) послужив всего только два месяца в учебном полку и в школе подпрапорщиков – стал свидетелем позорной капитуляции Кайзеровской Германии…
Да, он не успел "нахватать крестов на грудь", как это успели Геринг и Рэм.
Комплексы маленького невоенного юноши развивались, так потом, уже в двадцатые годы учась в университете, Гиммлеру все никак не удавалось вступить в студенческое "корпорантство", потому как будучи католиком он не пил пива и не дрался на рапирах. И вот теперь, Гиммлер как бы компенсировал недополученное в юности.
Шелленбергу было и смешно видеть и осознавать эти слабости своего глубоко гражданского и невоенного шефа, пытавшегося вырядившись в черную форму и высокие сапоги, компенсировать свои комплексы неполноценности перед теми вождями из ближнего окружения фюрера, кто как и сам фюрер – воевали и имели железные кресты.
Поэтому Вальтер Шелленберг практически никогда, подчеркнуто никогда не надевал мундира. И будучи бригадефюрером СС, что соответствовало армейскому званию генерал-майора, Вальтер ездил на службу только в штатском костюме. И когда однажды Гиммлер все же спросил Шелленберга, отчего тот не носит мундира, тот со свойственным ему остроумием ответил, что смешно и нелепо требовать от профессиональных шпионов, начальником коих он – Вальтер Шелленберг и является, носить какие-бы то ни было знаки различия, подтверждающие их принадлежность к шпионскому клану.
– Шпион должен быть неприметен, – хитро улыбнувшись сказал Шелленберг, – а начальник шпионов должен быть неприметен вдвойне, чтобы служить примером для подчиненных.