Были среди вызванных на эти сборы и две девушки.
Анна Выходцева – мастер спорта по легкой атлетике – чемпионка СССР по бегу на четыреста метров с барьерами и Ольга Тихомирова – тоже мастер и тоже чемпионка – по женскому десятиборью.
Шум на улице и именно девичий смех, высокими нотами доминирующий в какофонии этого шума, заставили Игоря выйти на улицу.
В кружке, образованном слушателями "курсов повышения спортивной квалификации при ЦДКА", как называлась теперь их секретная артель, стояли трое.
Боксер-тяжеловес Сережа Лаврушкин, бегунья Аня Выходцева и с ними засушенный майор Порфирьев, страшно секретный майор, которого начальство привезло откуда то из самых потаенных недр НКВД.
Засушенный майор Порфирьев был начальником боевой подготовки.
Внешне он не производил никакого впечатления, такого в метро Сережка Лаврушкин плечом заденет случайно, так казалось бы из того и душа вон…
Но первое впечатление было обманчивым.
Майор Порфирьев… на самом деле, и Игорь был в этом уверен – майор был вовсе не майор, да и фамилия у него была наверняка другая, но дело не в этом, майор, или как там его – мог драться насмерть со всеми ими одновременно. Со всей группой мастеров спорта СССР. И наверняка бы вышел бы из этой драки победителем.
Так вот, выйдя на крыльцо, Игорь увидал такую картину.
– Я не могу бить женщину, – говорил Сережка Лаврушкин – А ты бей, я приказываю, – настаивал засушенный майор, – и я вам докажу, потому как я с курсантом Выходцевой разучил всего лишь один приём, всего лишь один, а она теперь вот может…
– Если я попаду, то я же на смерть зашибу, у меня удар левой сто семьдесят килограммов! – возражал Сережка.
– А мы тут не на пикник съехались, курсант Лаврушкин, – одернул Сережу засушенный майор, – тут нежности довоенные нам ни к чему! И если я приказываю бить, значит вы должны бить, а не жеманиться, словно студент на первой свиданке!
Подняв кулаки к подбородку, Серега сердито встал в стойку и насупив брови поглядел на Аню. Та стояла перед ним совершенно расслабленная с опущенными вдоль тела руками.
– На счет три, бей, – сказал засушенный майор, и принялся считать, – раз, два, три…
Мелькнул Серегин кулак, выстреливший прямым в голову Ани.
Но Аня осталась стоять, как и стояла, а Сережка вдруг упал перед нею на колени.
– Вообще то ты убит, товарищ Лаврушкин, – сказал засушенный майор упавшему Сереже, – потому как в бою она бы тебя не голой рукой в пах, а ножом…
– Серпом по яйцам, – хохотнул борец-вольник Вася Задорожный.
– Правильно, – согласился засушенный, – серпом по этим самым, – и поглядев на Задорожного сказал, – а теперь ты.
– Я? – переспросил Задорожный.
– Ага, ты давай теперь.
– А чё делать? Тоже бить?
– Нет, дорогой, гладить и за цыцки хватать, – съязвил майор, – давай, нападай на нее на счет три.
Аня уложила и Задорожного.
А может, он ей и поддался, Игорь знал, что Вася к Анютке неровно дышит.
– Такой дывчине в разведке цены не будет! – подытожил майор, и добавил, – меня сюда к вам и прислали чтобы такую группу подготовить, чтобы фашистам потом мало не показалось.
И подмигнув Васе, майор сказал, – война кончится – женись, дурачина, лучше Анюты жинки не найдешь, она тебя и приголубит и от хулиганов защитит, если понадобится. …
11.
– Карабин вытяжного фала защелкиваешь за растяжку, подходишь к люку, обеими руками берёшься за поручни, приседаешь, потом, начиная движение тела вперед, сильно отталкиваешься ногами, стараясь как можно дальше послать тело прочь от самолета и руки при этом поднимаешь вперед и вверх…
Их инструктором был капитан Веллер – ветеран, о чем свидетельствовали и нашивка на рукаве в виде щита с надписью "Крит 1941", и редкий в армии нагрудный знак "рукопашник", выдававшийся за участие не менее чем в десяти рукопашных схватках с противником.
В мае сорок первого в составе 500-го отдельного парашютного батальона капитан Веллер в первой волне наступающих прыгал в тыл к англичанам и захватывал аэродром в Малеме, чтобы потом туда сели транспортные Ju-52 с десантниками второй волны.
– Парашют Rz-1 устроен таким образом, что вытянутая вытяжным фалом шнуровка автоматически раскроет его через восемь секунд после вашего отделения от самолета, – продолжал Веллер, строго поглядывая на притихших альпинистов.
Их сводную роту в составе ста человек, которых Клаус вместе с капитаном Гротом отобрали из лучших высокогорных разведчиков 99-го и 47-го полков 1-ой и 4-ой егерских дивизий, транспортными самолетами Ju-52 из аэродрома под Ростовом доставили сюда на учебную авиабазу Люфтваффе в Кюсдорф.
Четыре часа лету и горные егеря снова оказались в Германии.
Но ни домой, ни на свидание с родными никто не попал.
У них был очень жесткий график подготовки.
За шесть дней здесь в Кюсдорфе из альпинистов должны были теперь сделать воздушных десантников.
Первым делом их всех переодели.
Выдали смешную форму – брюки свободного покроя с наколенниками, заправлявшиеся в высокие ботинки на шнуровке, куртки на непривычных еще американских застежках типа "zip" и стальные шлемы – не такие, как приняты в Вермахте и частях СС, а более плотно сидящие на голове и без характерного отгиба по краям. Такой шлем десантника здесь называли "горшком".
Вместо штатных карабинов К-98 каждому егерю выдали по автомату Мр-40 и по пистолету Р-38.
– Автомат во время прыжка может оторвать, – говорил капитан Веллер, – а на земле, после приземления оказаться перед противником без оружия – это никуда не годится!
Поэтому у нас каждый солдат получает кроме индивидуального, еще и личное оружие, как если бы он был гренадерским унтерофицером.
Их роту разделили на четыре учебных взвода.
Причем Клаусу пришлось на какое то время уподобиться рядовому курсанту.
Их учебной ротой теперь командовал майор Люфтваффе Андрэас Крупински, а их учебным взводом – капитан Ганс Веллер.
Они стояли на летном поле возле макетов транспортных самолетов Ju-52. представлявших собой обрезанные фюзеляжи без крыльев и без хвостовой части.
Макеты стояли на высоких подставках, таким образом, чтобы залезть внутрь макета и потом выпрыгнуть оттуда, надо было подняться по высокой деревянной лестнице.
– Трехмоторный транспортный самолет Ju-52, или как мы его любовно называем, "наша тётушка Ю", берет на борт двенадцать десантников-парашютистов, в отличие от планера Gota DFS-230, который берет девять десантников или тонну груза…
Веллер подталкивал очередного курсанта, подгоняя его, чтобы тот быстрей поднимался в макет самолета, откуда потом надо было прыгнуть в натянутый под люком брезент.
Это называлось "упражнение номер два".
Упражнение "номер один" они уже выполняли сегодня перед обедом – усаживались в макете фюзеляжа, потом по команде инструктора подходили к дверному проему, защелкивали карабин вытяжного фала и имитировали выброску – садились на корточки и спрыгивали с высоты двух метров на песок.
Теперь "экзерсис" усложнялся.
– Так, руки на поручнях, приседаешь, наклон вперед, толкаешься, руки вперед, летишь…
Падать животом на натянутый брезент не страшно и не больно.
Как то будет там? В воздухе!
Послезавтра у них первые прыжки.
А потом, тем, у кого родные живут неподалеку, возможно разрешат свидания.
До Мюнхена отсюда два часа поездом.
Его отпустят повидать Лизе-Лотту?
Клаус надеялся, что отпустят. ….
В день, когда были назначены полеты, каждый из них прыгнул не по одному разу, а по два.
– Чтобы закрепить ощущение, – сказал капитан Веллер.
Только они приземлились, только собрали парашюты, как поступила команда – снова в самолеты и снова прыжок.