– Да, но ведь и Кавказ это не самый второстепенный фронт! – возразил Ланг.
– Ресурсов Германии не хватает на то, чтобы сконцентрировать большие силы на всех фронтах, поэтому командование ОКВ выбирает приоритеты, а мы в этот приоритет не попадаем, Сталинград важнее, – сказал Голлоб раскачивая ногой пробитое и все в рваных дырках крыло несчастного самолета.
Разговор двух летчиков был внезапно прерван подъехавшим на мотоцикле дежурным унтерофицером связи.
– Господ майора Голлоба и капитана Ланга срочно в штаб флота, – козырнув, отрапортовал унтерофицер.
– Что там стряслось? – ворчал Голлоб, садясь в коляску мотоцикла.
– Сейчас узнаем, – ответил Ланг, примащивая свой зад на резиновое сиденье позади унтерофицера связи.
А случилось так, что надо было срочно вылетать.
И это не смотря на неважную погоду над главным хребтом – районом предполагаемой разведки и следующей за разведкой бомбежки.
Ланг и Голлоб склонились над картой.
Начальник оперативного отдела разведки Райхель ознакомил офицеров с задачей.
– Срочность господа состоит в том, что пока группа русских еще не успела далеко уйти с ледника, мы имеем шансы обнаружить их с воздуха поэтому счет идет буквально на часы и командование настаивает на том, чтобы мы не дожидались хорошей погоды, а вылетали на разведку, – сказал Райхель.
Ланг понимал, что первая часть поставленной задачи относится непосредственно к нему, как к командиру летающих стеклянных веранд…
– Это же на пределе дальности, – с сомнением заметил Ланг, нам придется лететь ломаным маршрутом, обходя главные вершины и обходя грозовые тучи.
– Вылет откладывать нельзя, – сказал Райхель, – вы должны назначить экипаж и отдать приказ, капитан.
Вот он – рыцарский крест где закопан, – усмехнулся своим невеселым мыслям Ланг.
Подвиг летчика-разведчика не так эффектно выглядит, как подвиг героя истребителя!
– Полетит экипаж фельдфебеля Баумана, – сказал Ланг, – приказ будет отдан через пятнадцать минут… …
Метель совсем застила все ориентиры. Идти приходилось по компасу, прощупывая ледорубом каждый свой шаг – не провалится ли нога в предательски занесенную снегом трещину!
Тетов шел первым.
Замыкающим группы шел Лазаренко.
Душа Тетова пела.
Они смогли! У них получилось! Четыре контейнера с горным вооружением и специальной альпинистской экипировкой!
Тетов не успел как следует рассмотреть трофеи, но первое, что он отметил, это легкие пятидесятимиллиметровые минометы – четыре штуки, четыре ящика с минами, два пулемета Мг, палатки, страховочные веревки из невиданного им доселе легкого синтетического материала, связки лекгосплавных крюков и карабинчиков, и еще много и много всяких нужных вещей – от сухого спирта для приготовления горячей пищи и до кофе и шоколада…
Шоколад он разрешил частично раздать ребятам.
Пусть подзаправятся – заслужили.
– Как думаешь, может переждем снежный заряд? – спросил Лазаренко, подойдя к Тетову на привале.
Ребята настолько вымотались за двое последних суток, что даже весельчак Жорка-одессит и тот уже не мог ни петь ни балагурить.
Братва молча жевала шоколад, откинувшись на мешки с тяжелой ношей.
– Переждем, – согласился Тетов.
Было бы жалко потерять часть так тяжело обретенного снаряжения, уронив его в глубокую трещину.
Лучше идти по хорошей погоде и видимости.
– Будем делать привал, ставьте палатку, – сказал Тетов. …
– В немецком спальном мешке приснится тебе немецкая белокурая красавица, – пошутил Лазаренко, когда выпив по пол-кружки сладкого чая командиры решили позволить себе три часа отдыха.
– Ты их видел, Тетов- Красавиц немецких видел? – спросил Лазаренко, устраиваясь в трофейном мешке.
– Видел, – буркнул Тетов засыпая.
– Ну и как? – не унимался Лазаренко.
– Наши лучше, – ответил Тетов уже закрыв глаза. ….
А разбудил его шум мотора.
– Воздух, братва, полундра, воздух! – кричали снаружи.
Тетов с Лазаренко выскочили из палатки.
Погода уже более-менее наладилась.
Снег уже не шел и даже солнце проглядывало сквозь белесую дымку.
Видимость сквозь эту дымку была не менее километра, а то и полутора километров.
Самолета видно не было.
– Где самолет? – крикнул Тетов дневальному.
– Он прям над нами пролетел и вот покуда за облако вот только вот ушел, – отвечал матрос словно бы оправдываясь за то, что самолета не было видно.
– Какой самолет то был? – спросил Тетов, – ты его разглядел?
– С крестами такой самолет, немецкий, – отвечал дневальный.
– Понимаю, что не японский, а какой тип? Транспортный, или истребитель, или разведчик?
В это время снова послышался нарастающий гул, приближавшегося самолета.
Он выскочил из дымки и теперь Тетов мог явственно разглядеть даже летчиков, сидевших в казавшейся огромной – остекленной со всех сторон кабине.
– Ложись! – крикнул Тетов.
Очередь из пулемета прошла немного левее от палатки.
– Благодарите Бога, что это не профессиональные штурмовики, а разведчики, – сказал потом Тетов, приунывшим морякам, – был бы это не разведчик, чье дело летать да фотографировать, а был бы это истребитель или штурмовик, он бы не промазал!
Разведчик уже десять минут как улетел.
– Нас обнаружили и надо теперь срочно убираться отсюда, – подытожил Игорь.
– Нам еще два часа ходу по леднику, – сказал Лазаренко, – так что, если за разведчиком еще прилетят, нам не сдобровать.
– И главное – чем отбиваться от этих гадов? – вставил Жорка.
– Готовьте пулеметы Мг, – приказал Тетов, – если прилетят, будем вести зенитный огонь из положения пулемет на стойке из лыжных палок, как нам на сборах показывали.
– Гдеж ты палки лыжные возьмешь? Немцы не прислали! – возразил Лазаренко.
– А мы как немцы будем, – снова вставил Жорка, – я видал как они в наступлении с ручника с ходу стреляют, первый номер кладет ствол на плечо второму номеру и палит стоя, как если бы с сошек.
– Верно, – согласился Тетов, – а если первый номер присядет, то можно вести зенитный огонь!
Решили нести оба пулемета нерасчехленными и заряженными – каждый лентой по пятьдесят патронов. Назначили два зенитных расчета и наблюдателя за воздухом…
Старшина еще раздал каждому по плитке шоколада.
– Глядите не обожритесь, да не почернейте, – сказал Лазаренко и группа тронулась в путь. ….
Лететь на штурмовку группы советских альпинистов вызвался сам капитан Ланг.
Фоке-вульф 189 это не бомбардировщик.
Но пилоны для внешней подвески четырех стокилограммовых бомб в нем все же были предусмотрены.
Забавно, но простая формальность заняла драгоценные пол-часа.
В эскадрилье разведки бомб не числилось на складе.
Но бомбы имелись на складе 52-ой эскадры, базировавшейся на этом же летном поле.
Так вот, чтобы получить четыре бомбы на складе соседей, надо было получить четыре разрешения и написать восемь бумажек!
Наконец, самолет заправили и к нему подцепили четыре фугаса.
– Сто лет не занимался бомбометанием, с той поры как фенрихом был и летал на старом Арадо, – сказал Ланг, застегивая парашют.
Штурмана из экипажа Баумана Ланг решил взять с собой – хорошему штурману легче вспомнить уже пройденный маршрут, чем другому хорошему штурману прокладывать этот маршрут заново, – решил капитан.
Взлетели в двенадцать тридцать пять.
Прошлись над вышкой начальника полетов и взяли курс на юг…
Лету было почти час…
Это был предел дальности.
Почти точка невозврата.
Голлоб тоже взлетел на своем командирском "Густаве" и десять минут сопровождал Ланга в воздухе.
А потом обогнал его, помахал крыльями, пожелав удачи, и отвалил в сторону, чтобы вернуться к своим обязанностям.
На войне у каждого своя работа.