Теперь их расстреляли.
Возможно, Дедиков специально привел Тетова поглядеть на расстрел.
Приговоренных выводили по десять человек, ставили лицом к кирпичной стене старых авторемонтных мастерских, лейтенант, судя по всему, командир, отдавал приказ, и полу-рота автоматчиков короткими очередями из своих ППШ в три секунды решала вопрос жизни и смерти. Только красная пыль, да кирпичная крошка летели от стены.
И вчера еще грозные солдаты НКВД, теперь такие нелепые без портупей, поясов, без оружия, без головных уборов, босиком и без знаков различия, такие нелепые в своих длинных новеньких зеленых пэ-ша… Они взмахивали руками и валились снопами на пыльную щебенку.
А потом выводили еще десять человек. И так пока не расстреляли всех. Всех сто семьдесят.
– Они предатели, – сплюнув сквозь зубы, сказал Дедиков, – из-за глупости и трусости таких уродов мы и отступаем до Волги и до Кавказских гор.
Все было правильно.
И Тетову не было жалко расстрелянных. Ему было до боли жалко утраченных Майкопа и Теберды.
Но тем не менее, картина расстрела горечью и тяжелым бременем легли ему на душу.
– Дедиков специально заставил меня присутствовать, – еще раз подумал Тетов, глядя на возвышавшиеся вдали снежные вершины.
– Это вроде как психологический настрой, который тренер задает спортсмену перед соревнованиями, – продолжал свои невеселые размышления Игорь, – только теперь цена приза в этих нынешних соревнованиях иная, а поэтому и психологический настрой создается иными способами.
В разведотделе Игорь получил приказ возглавить группу альпинистов-разведчиков из местных абхазцев, по дороге "номер 2" выдвинуться с ними на Шаумян и далее на станицу Асфальтовую, где найти штаб подполковника Баранова и помочь ему в организации обороны Гоитхского перевала.
Сержанта – Георгия Бабоа, Игорь сразу узнал.
В тридцать восьмом они с Георгием на Эльбрус группу новичков водили.
С младшим сержантом Бхуто они тоже встречались, на союзных соревнованиях и в санатории "Буревестник" в Бабушерах под Сухуми.
Кроме Бабоа и Бхуто в отделении было еще шесть человек.
Альпинистами из них реально никто не был. Таковыми в отделе разведки их назвали только по географическому признаку проживания. Раз в Абхазии родился, значит по определению горец. А горец, по мнению капитана Дедикова – это звучит совсем как альпинист. Поэтому, полагаться Игорь мог только на сержанта Бабоа и на младшего сержанта Бхуто..
Со снаряжением дело обстояло еще хуже.
Из горной экипировки была только страховка. Шесть бухт далеко не новой веревки.
Но зато с оружием Дедиков помог.
Два карабина со снайперскими прицелами, три автомата ППШ, ручной пулемет РПД, ящик гранат и пол-ящика толовых шашек на всякий пожарный случай. А Игорь знал, что "всякий пожарный случай" запросто мог случиться.
Всё хозяйство погрузили в старую раздолбанную полуторку – ГАЗ-АА.
Шофер – ефрейтор Барзыкин, тоже оказался местным – из Адлера.
– До войны начальника местного райпотребсоюза на Эмке возил, – осклабясь доложил Барзыкин, – когда усадив свою команду в маленький кузов, Игорь тоже вскочил на подножку полуторки и хлопнув по ржавой накаленной солнцем крыше, скомандовал. -
ВПЕРЕД.
– До войны хорошо было, – продолжал лыбиться Барзыкин, крутя баранку и объезжая попадавшиеся тут и там брошенные повозки с каким то хламом – двадцатилитровые бидоны из под молока, какие-то бочки…
– До войны я столько этих отдыхающих дамочек из Москвы да из Ленинграда перепетрушил, не сосчитать! – сладко вздохнул Барзыкин. – бывало начальника отвезу, отпрошусь у него, вроде как для ремонта, а сам на машине к женскому санаторию имени Орджоникидзе! Ну там подкараулю какую – нибудь дамочку, посажу ее вроде как покататься…
– Ты лучше на дорогу гляди! – перебил его Тетов.
– А что? Я гляжу, я ничего.
– Вот и гляди, – зло отрезал Игорь.
Ему были неприятны похотливые воспоминания ефрейтора. Когда Барзыкин говорил о дамочках из Москвы, Игорь вдруг вспомнил Раю… Неужели этот похотливый шкет и к Рае посмел бы подкатиться?
И вообще – Игорь все еще никак не мог отойти от увиденного утром.
– Смерть вокруг, немец уже в Майкопе к Туапсе рвется, а этот о бабах, – мысленно, про себя чертыхнулся Тетов, – такие вот сластолюбцы они как правило самыми слабыми звеньями в цепи оказываются…
Слабенький мотор полуторки завывал на высоких оборотах, а машина едва-едва тащилась в затяжной подъем.
– Радиатор кипит, товарищ старший лейтенант, надо бы водички подлить, – заскулил Барзыкин.
– До Шаумяна доедем, там дольёшь, – отрезал Тетов, – нам некогда останавливаться.
– Так ведь мотор клина даст, – заныл Барзыкин, водички надо холодной долить.
– А чё ты сразу полный радиатор не налил?
– Так он ведь подтекает, товарищ старший лейтенант.
– А почему зная, что подтекает, не запаял?
– Некогда было, товарищ старший лейтенант, мы вчера всю ночь с товарищем капитаном Дедиковым проездили.
Тетов хотел было вставить – "к бабам вы проездили", но не стал, удержался.
Когда наконец преодолели этот длинный подъем и въехали в небольшое ущельице, где спасительная тень избавила их наконец от палящего и изнуряющего зноя августовского солнца, мотор вдруг хрюкнул пару раз и заглох, машина судорожно дернулась и встала.
Борзыкин выругался по-матушке, вылез из кабинки и подняв жестяную складную боковушку капота, встал ногами на буфер, отклячил задницу в выгоревших хэ-бэ и сунул свою закопченную рожу в недра мотора.
– Ну что там? – крикнул Бабоа, вытягивая шею и пытаясь что то разглядеть не вылезая из кузова.
– Ну что там, Борзыкин? – переспросил Тетов.
– Кажись, кранты, шатун блок пробил, – из под раскладушки жестяного капота отозвался шофер.
– Что? Дальше не поедем? – поинтересовался Бабоа.
– Кудаж ты с клином в моторе уедешь? – ехидно осклабился Борзыкин, разгибая спину и вытирая ветошью свои темно-коричневые ладони.
– Значит дальше пёхом пойдем? – уточнил сержант.
– Я не знаю, кто пёхом, а кто как, – развел руками Борзыкин.
– Это ты специально машину сломал, чтобы на фронт не ехать? – тихо спросил шофера Тетов.
– Да вы что, товарищ старший лейтенант, да вы что! – испуганно запричитал Борзыкин, – железка она и есть железка, она когда и не захочешь, сломается.
– Эх, расстрелял бы я тебя безо всякого сожаления, – сказал Игорь, – да нести ящики некому тогда будет…
– Так что теперь на тебе как на ишаке поедем, – хохотнул Бабоа.
Так дальше и пошли.
Впереди Игорь с младшим сержантом Бхуто, потому как тот дорогу знал. Дальше – гуськом вся их группа – шесть абхазцев с веревками, пулеметом и патронами, да шофер Борзыкин с ящиками тола и гранат на обоих плечах.
Сержант Бабоа, как самый сильный – шел замыкающим.
Из маленького ущельица снова вышли на равнину.
Местность была открытая.
Слева и справа от дороги – луга с выгоревшей за лето совсем желтой травой.
Только возле угадываемой вдали балочки виднелась какая то зеленая растительность.