====== Глава 1. Горшок ======
Каждое утро — ожоги от кошмаров. Сегодня — не исключение. Снова холодный пот. Снова резко открываешь глаза. Снова смотришь на часы: почти полдень.
Минуты три, чтобы осознать, что ты все ещё существуешь. Минут пять, чтобы заставить себя встать с несвежей постели. Нет, ещё не время вставать. Есть силы только сидеть. Смотреть пустым взглядом в одну точку чуть выше обшарпанного письменного стола. Вяло откинуть со лба светлые волосы и снова посмотреть на часы.
Как? Прошло полчаса? Странно. А кажется, десять минут…
Ты всегда отлично прикидывал время.
Что с тобой не так, Армин?
Этот вопрос звучит в твоей голове в тысячный раз.
На столе письмо от Микасы. Рядом наполовину готовый ответ. Идеальные строчки прерываются ровно на середине пожелтевшего листа. Слово «Эрен» так и застыло в пустоте, не достигнув бумаги. На месте буквы «Э» жирная клякса.
Чтобы писать дальше, нужно думать о нём. Это невыносимо. Последние силы утекли с горькими слезами. Они там: под деревом, куда вы с Микасой ходили, не сговариваясь. До некоторых пор.
Одно вымученное движение — и ты у зеркала. Спустя пять лет после смерти Эрена ты всё тот же юноша, правда, слегка покусанный возрастом: уже появилась небольшая щетина, а у висков — седые пряди.
Да, ты всё больше походишь на Командора Эрвина на закате дней. И пропади они пропадом, хоть сразу обе руки! Но пусть всё станет как раньше…
Задумавшись у зеркала, ты не замечаешь, как кто-то подходит к двери.
Раздаётся стук. Решительный и короткий.
Ты бросаешь быстрый взгляд: сперва на дверь, потом на осколки у стены, которые ещё вчера были стаканом.
Чёрт. Дурак.
Коришь себя за всплеск эмоций, которые никто не должен видеть. Ты — больше не тот Армин. Прошлый Армин как будто захвачен в заложники кем-то другим. Словно Эрен, перестав существовать, передал Новому Армину часть своей искаженной сущности.
На мгновение ты задерживаешь взгляд на прозрачной лужице, в которой поблескивают осколки. Хмуришься, не понимая, как так, чёрт возьми, вышло. В горле сухо. Воды.
Стук повторяется.
Ты медлишь ещё пару секунд. Вода. Тебе нужна вода. За дверью слышны тихие шаги. Они удаляются.
Ты прокашливаешься и кричишь:
— Эй! Кто… Кто там? Что вам нужно?
Не услышав ответа, на ходу натягиваешь штаны и рубашку, прыгая к двери в одном ботинке.
Привычка услуживать никуда не делась. Это едва ли не всё, что осталось от прошлого хорошего мальчика. Поморщившись от этой мысли, ты резко открываешь дверь и шагаешь в коридор.
Не веришь своим глазам. Она. В метрах двух от тебя, застыла вполоборота. Да ещё смотрит на тебя так, будто это ты пришёл к ней, а вовсе не наоборот.
— Энни?.. — твои руки застывают на второй пуговице снизу рубашки. Волна жара захлестывает щёки. О нет. Только не этот ненавистный румянец.
Энни, кажется, краснеет сама. Как же неловко.
Только не смотри ей в лицо, переведи взгляд, попробуй догадаться, зачем она здесь. Вы же не виделись несколько месяцев.
Что это у неё в руках? Постойте-ка, это что, цветочный горшок? Она решила подарить мне растение? Что происходит?
Отличный повод начать разговор.
— Энни, что ты тут делаешь? Я думал, ты решила остаться по ту сторону. Ты что-то принесла? Я не понимаю… — ты переводишь взгляд на лицо Энни и внезапно больше не в силах его отвести.
Её белокурые волосы немного отрасли, и она больше не убирает их в пучок: вместо него коса на одну сторону, чуть ниже плеча. Энни одета во всё чёрное: куртка и облегающие брюки, походные ботинки. Как и раньше, она в отличной форме.
И эти глаза. Серые, широко-раскрытые. Они оглядывают тебя сверху вниз, на мгновение задержавшись на твоём обнаженном теле, проглядывающем из не до конца застегнутой рубашки.
Тебя накрывает волна смущения. Да ещё и эта неловкая тишина, вызывающая звон в ушах. Да уж, Армин. Сейчас ты бы убил за возможность быть в чистой застегнутой рубашке. И желательно гладко выбритым.
На лбу выступает пот. Ты закусываешь губу и, почти не дыша, ждёшь её ответа.
Энни делает несколько быстрых шагов навстречу. В твой живот резко упирается массивный горшок с растением:
— Это тебе.
Ты аккуратно размещаешь свои руки под её ладонями, и некоторое время вы оба держите горшок. Неловкая тишина возвращается. К лицу приливает жар. До чего знакомое ощущение. Внезапно Энни отпускает горшок и отступает назад. Твои руки напрягаются под тяжестью ноши.
Энни резко бросает:
— Пока.
… и разворачивается к выходу.
— Энни, постой…
Она будто не слышит. Просто идёт дальше к своей цели. Оставляя тебя в недоумении, позади. Словно чёртова женская особь, тогда, во время 57-й экспедиции.
Адреналин молниеносно ударяет в голову, и тебя начинает нести:
— Ты… Ты притащила мне цветок и уходишь?! Энни, посмотри на меня! Ты уверена, что он проживет хотя бы пару недель? Я сам вот-вот умру от жажды, а ты приносишь мне конкурента?!
Энни разворачивается. Что-то больно бьёт тебя по колену, ты смотришь вниз и видишь флягу, упавшую к твоим ногам.
После этого тебя уже не остановить:
— Мы так долго не виделись… и я не заслужил даже разговора? После того, что между нами было? Почему ты уходишь? Я уехал, потому что должен был! Ты всегда знала, где меня искать, и если бы я правда был тебе нужен, пришла бы хоть раз за эти годы! Или твой папочка против, чтобы ты общалась с бывшим демоном?!
Энни морщится. Твои слова её задевают: она борется с желанием тебе врезать. Или заплакать. Вы оба пережили слишком много, чтобы вести себя как ни в чём ни бывало.
Однако Леонхарт берёт себя в руки:
— Хистория. Я получила письмо от неё. Завтра день памяти. Вы должны высадить растения в мемориальном саду. В честь каждого погибшего участника разведкорпуса. Вечная память, герои человечества, и всё такое. Я знаю, что ты там будешь — тихо произносит Энни, всё ещё не глядя на тебя.
Не дав открыть тебе рот, она добавляет:
— Там в горшке записка. Я хотела, чтобы ты посадил… и от меня.
Вы оба смотрите на сложенную бумажку, лежащую в горшке на бурой земле. Тебя раздирает желание сразу же прочитать её, но есть дело поважнее:
— А почему ты сама не посадишь его? Завтра ты могла бы прийти…
— Нет, — резко бросает Энни, — Я убила многих из них.
— Но ты пролила и свою кровь, сражаясь за человечество. Ты сохраняла мне жизнь не один раз, и если бы не это, я был бы мёртв.
— Армин-Армин… Если бы тогда, под капюшоном… я увидела твоё нынешнее лицо, я бы тебя не узнала. И, боюсь, цветок пришлось бы сажать на твоей могиле.
— Энни… — в ужасе полушепчешь ты, словно получив удар под дых, — Что ты такое говоришь?
— Это правда. После смерти Эрена ты мало похож на того Армина, в которого я… — Энни смотрит тебе в глаза и внезапно замолкает.
— В которого ты… что?.. — шепчешь ты, чувствуя, как начинает кружиться голова.
— Неважно, — красная, как рак Энни делает шаг к выходу, всё ещё смотря на тебя, — Важно то, что я теперь тоже другая. Иногда я пишу Хитч. Она рассказывает, как у тебя дела. Сказала, что ты уехал на побережье и давно не появлялся в городе. Сказала, что твой отпуск уже закончился, но ты игнорируешь любые попытки тебя вернуть. На что ты живешь? Чем ты питаешься? Почему ты в грязной одежде? Почему ты так и не захотел меня увидеть?!.. — Энни вдруг ужасается последнему вопросу, явно сказав слишком много.
— Энни, я… — ты делаешь шаг навстречу, но девушка разворачивается и начинает бежать в сторону деревянной арки, ведущей на лестницу к первому этажу.
Пытаешься следовать за ней, но мешает дурацкий горшок. Судорожно ищешь, куда бы его поставить, и капельку слишком бережно (О, как это в твоём стиле, идиот) помещаешь растение на подоконник.
После этого, молясь, чтобы не запутались не до конца завязанные шнурки, спотыкаясь, гонишься за Энни.