Крепко обнимая Микасу, ты испытываешь облегчение, понимая, что даже если она слышала какую-то часть твоего монолога, это к лучшему, ведь тебе не придётся объяснять дважды.
====== Глава 3. Телохранительница ======
Когда ты подходишь к своему дому, на дворе уже ночь. С воспалёнными от слёз глазами да красным носом в придачу ты очень даже рад темноте.
Почти все прошедшие несколько часов у дерева ты говорил-говорил-говорил, а Микаса слушала-слушала-слушала. Затем вы оба плакали. А потом, успокоившись, сидели плечом к плечу, слушая первых сверчков и поедая сэндвич, который захватила Микаса. Она, конечно, не ожидала встретить тебя, поэтому взяла только один, но отдала половину, чему ты несказанно обрадовался.
Открывая калитку, ты стараешься не шуметь, так как бабуля Джун наверняка спит. Эта пожилая женщина предоставила тебе в аренду весь второй этаж своего крепкого, добротно-сложенного каменного дома. Ты оплатил весь год наперёд, да ещё и в два раза больше заявленной цены, так как бабуля Джун любезно взяла на себя услуги уборщицы, прачки и кухарки.
Бабуля Джун живёт совсем одна. Ты не лезешь в её прошлое, поэтому знаешь лишь то, что бабуля желает поведать сама. В гостиной на камине стоит портрет её покойного мужа, погибшего во время миссии по возврату стены Мария. Каждый раз, натыкаясь на него взглядом, ты вспоминаешь своего дедушку. Ведь он умер точно так же.
Дом, в котором бабуля живёт сейчас, когда-то был домом её сестры, вся семья которой также погибла, правда, при невыясненных обстоятельствах. Они пропали без вести, что неудивительно, учитывая скольких людей сожрали титаны. Так как детей у бабули Джун не было, она охотно предоставила тебе свой кров, радуясь твоей непритязательности и покладости, особенно в сравнении с прошлыми постояльцами.
Да и ты более чем доволен. Спальня, кабинет да небольшая ванная комната полностью в твоём распоряжении, — о большем ты и мечтать не мог. Жалование, предоставленное её величеством, с лихвой покрывает эту аренду. Кроме того, ты оплачиваешь продукты, а также помогаешь бабуле по хозяйству в редкие свободные часы.
Но есть один большой минус. Дом совершенно не охраняется и находится в слишком уж оживлённом квартале, наполненном всевозможными лавками, рынками и трактирами, — да, с одной стороны, это удобно, но с другой — убить тебя здесь легче простого, и день, когда твоё местонахождение станет известно твоим врагам, уже не за горами.
Скоро тебе придётся переехать. Уже восьмой раз за эти пять лет. Но что поделать, кажется, это теперь данность, такая же, как твои седые волосы.
Ты, с горшком Энни в руках, протискиваешься в калитку, минуя забитый почтовый ящик. «Завтра», — обещаешь себе, достаёшь из кармана ключ и пытаешься нащупать замочную скважину в темноте.
Щёлк, — дверь со скрипом открывается.
Мысленно негодуя из-за шума, ты аккуратно запираешь за собой дверь. Хорошо, что бабуля не закрылась на щеколду. Иначе точно пришлось бы её разбудить.
В доме очень тепло, главным образом, из-за каменной печи, дрова для которой ты усердно добывал в свободные часы недавнего прошлого. Бабуля всё ещё готовит по-старинке, отвергая новомодный «газ».
Пахнет чем-то вкусным, словно тебя ждут. Но, конечно, бабуля вряд ли знала, что ты вернёшься сегодня, просто готовить посвежее и повкуснее давно стало её привычкой. Искать еду сейчас опасно, есть вероятность потревожить сон хозяйки, а ты этого очень не хочешь.
Привыкнув к темноте, находишь глазами лестницу. Ступаешь на неё, стараясь двигаться бесшумно, словно кот, но по ощущениям выходит только по-медвежьи. Каждая ступень предательски скрипит.
Через несколько секунд ты наверху. Кажется, обошлось — бабуля крепко спит. Вот и славно.
Ты нащупываешь керосиновую лампу на столике у двери в твою спальню. В ящике стола есть спички. Аккуратно поставив горшок Энни на столик, наощупь достаёшь коробок из ящика, чиркаешь спичкой и зажигаешь лампу.
Миссия почти выполнена.
В предвкушении долгожданного отдыха перед завтрашним тяжёлым днём, ты открываешь дверь своей спальни, и, направив свет на кровать в изумлении обнаруживаешь, что там лежит…
…
Жаннет.
Нет, не так.
ЖАННЕТ?!
Да, это лучше передаёт твои эмоции.
— Командор Армин? — ни грамма не смущаясь, девушка с копной вьющихся чёрных волос начинает выбираться из твоей постели, — Не ожидала, что прибудете так «рано».
«Да ты издеваешься», — мрачно думаешь ты, вешая лампу на крюк в стене. Чуть более эмоционально, чем хотелось бы, ты обращаешься к девушке:
— Что ты здесь делаешь?! Я же отправил тебя к Жану и его семье! Мы больше не сотрудничаем, я же объяснил… Почему ты… у меня?.. — ты опять краснеешь, как тогда в бараке с Энни, но, кажется ещё сильнее. Потому что Жаннет, грациозно вылезшая из-под одеяла, стоит перед тобой практически голая.
Нельзя отрицать, что она хороша. Ты отмечаешь её чрезвычайно развитую мускулатуру (особенно в районе плеч и спины), она стройна и подтянута, а ещё примерно на дюйм выше тебя.
Ты не можешь отделаться от мысли, что сейчас Жаннет выглядит как паучиха, заманившая жертву в ловушку. Улыбаясь, она хищно приподнимает чёрную густую бровь и заявляет:
— Можете не отворачиваться, — и снимает ночную майку, которая и так почти ничего не скрывает.
Секунды твоего взгляда хватает, чтобы заметить её небольшую грудь, прежде чем ты стремительно разворачиваешься на сто восемьдесят градусов. Сердце стучит как бешеное. Хотел бы ты быть таким же хладнокровным, как эта нахалка перед тобой, но дыхание выдаёт тебя с потрохами. Запинаясь, ты говоришь:
— Ты не ответила на мой вопрос… Мы же договорились… Точнее я приказал… Её величество согласилась отправить тебя… Ты больше не моя телохранительница, — выпаливаешь ты и, слыша себя со стороны, понимаешь, как сумбурно звучишь.
Нет, другой офицер на твоём месте просто вышвырнул бы эту нарушительницу, да ещё запер бы за решёткой на пару недель за нарушение субординации. А ты мямлишь как мышонок, который сам пришёл к кошке на обед.
— Расслабьтесь, командор. У господина Кирштайна есть прекрасный новый охранник. И раз уж ваш отпуск закончился, я возвращаюсь на свой законный пост. Не соизволите повернуться ко мне лицом?
Зажмурившись и стиснув кулаки, ты делаешь ооочень глубокий вдох. И разворачиваешься к ней.
Жаннет, всё также улыбаясь, заматывает грудь каким-то полотном. Теперь до тебя доходит, почему в самый первый день знакомства ты принял её за юношу: маскулинный силуэт с визуальным отсутствием груди полностью способствует этому.
Не сводя глаз с твоего лица, Жаннет дотягивается до своей рубашки, небрежно брошенной на стул подле кровати, набрасывает её и как-то уж слишком не спеша начинает застёгиваться.
— Ты так и не ответила. Почему ты здесь? — повторяя вопрос, стараешься звучать более твёрдо и уверенно, негодуя, что для этого приходится прикладывать усилия.
— Командор Армин, ходит слушок… — Жаннет словно нарочно растягивает слова, чтобы довести тебя до белого каления, — Что вы хорошо отдохнули на лазурном берегу после тяжёлой службы.
— Хотя, — продолжает Жаннет, оглядывая тебя с головы до ног, — по вам и не скажешь.
Тебе снова становится неловко от своего внешнего вида. Ты так и не нашёл достойной бритвы, на щеках пара царапин, и старая одежда не добавляет тебе лоска.
— Так воот. Слушок-то в том, что пока вы отдыхаете, вам хотели сделать «подарок». Нынче в моде тикающие коробочки… прекрасно помещающиеся в разные предметы мебели, — она кивает головой в сторону гардероба, — а потом взрывающиеся —
— БАМ!
Жаннет делает характерный жест — взмахивает руками, изображая взрыв, а её глаза горят задорным огнём. Ты еле заметно вздрагиваешь.
— Я не могла допустить, чтобы пятнадцатого главнокомандующего Армина Арлерта взорвали сразу после отпуска, тем более накануне назначения советником правительства.