— Да-а-а, — протянул солдат. — Война… Но ты не горюй, Егорка. Мы еще вернемся. Они нам за все заплатят!
— А у вас винтовка есть?
Степан смущенно хмыкнул: не объяснять же, где осталась винтовка.
— У меня, брат, гранаты, — и как бы оправдываясь, показал на торчавшие из карманов рукоятки. — Был бы солдат, а винтовка найдется.
— Чай кипит, а где же Петыка? — забеспокоился Вано.
— Покричи его, может, заплутался в чаще, — посоветовал Донцов.
Пруидзе отошел к речке и несколько раз позвал Зубова. Тот не откликнулся.
— Ничего, придет. Не маленький, — вернул его лейтенант.
Наталка сидела у костра и улыбалась. Да и как было не улыбаться! Людей, о которых так много думала и, казалось, потеряла навсегда, встретила снова.
«Вот как бывает, — дивился Головеня. — Все эти дни вспоминал, тревожился о ней; шутка ли, остаться в оккупации! Думал, девушка, что с нее возьмешь, а она…»
— Ой, да вы, наверное, голодные, — спохватилась Наталка. — Ну, конечно, Егорка, давай узел!
Она вынула из узла большую белую паляницу, порезала четвертинку сала:
— Вечеряйте, товарищи.
Все действительно были голодны, но не спешили приниматься за еду.
— Что же вы? — удивилась Наталка.
— Солдат один где-то застрял, пополнение наше, — объяснил Донцов. — Не подождать ли?
— Вечеряйте, ему оставим, — рассудила девушка и, положив на ломоть хлеба кусочек сала, отодвинула в сторону. — Придет и поест.
За речкой треснули сучья, показалась фигура Зубова. Он подошел к костру и, увидев новые лица, потянулся дальше от света.
— Ходишь-бродишь, — проворчал Вано.
— Будь они прокляты, твои ягоды! — послышалось в ответ. — Чуть было шакалам на ужин не угодил. Километров пять отмахал, пока на огонек не выбрался.
Наталка вздрогнула, услышав знакомый голос. Неужели тот, что в Выселках?.. Голос вроде его. И тут, словно подтверждая ее догадку, Серко зарычал в темноту, где сидел солдат. Егорка схватил пса за ошейник:
— Что ты, дурак, это же свой.
Наталка подвинулась ближе к костру, притихла.
Над горами сгущалась ночь.
Все улеглись, и лишь Донцов, приняв дежурство, мерно прохаживался в сторонке. Лейтенанту не спалось. «Прошли километров двадцать, — думал он. — До Сухуми — двести. Продуктов почти нет… Что будет завтра, через неделю?.. Дальше, в горах, безлюдье, ледники, холод… Может, остановиться?.. Должны же здесь быть войска или партизаны. В крайнем случае, создать свой отряд… Вот только рана… Но что рана? Война без ран не бывает».
Он уже пробовал ступать на раненую ногу, больно, но вроде терпеть можно. День-дна, пусть даже неделя — полегчает. Сегодня, перевязывая рану, лейтенант убедился — пуля не задела кости. Повезло. Если бы тогда сразу наложить жгут, наверное, уже ходил бы…
Серко насторожил уши.
— Сергей Иванович, на тропе люди, — зашептал Донцов, нагибаясь.
Лейтенант приподнялся.
— Навстречу… И если что — сигнал!
Встал и Пруидзе. Наталка, оказалось, тоже не спала. Шурша палаткой, заворочался Зубов. Один Егорка, умаявшись за день, по-детски разбросав руки, сладко посапывал на траве.
Зубов изредка поглядывал на девушку. Не сказать, что он боялся встречи с нею. В чем она может обвинить? Да и станет ли обвинять, не постесняется ли? Чепуха все это!.. Важнее другое: часа два назад отсюда, с гор, радировал Хардеру. С радиограммой, наверное, уже ознакомился и Фохт. Пусть знают: путь свободен… Рацию пришлось оставить за речкой. Так безопаснее: уснешь, а этот чертов грузин ревизию в мешке наведет.
Донцов доложил: приближается группа солдат.
— Наши, — заявил он. — По разговору ясно.
Ждать пришлось недолго: на поляну один за другим стали выходить военные. У одних через плечо скатки, другие вовсе без шинелей. Но оружие, кажется, у всех. Острый глаз лейтенанта заметил: есть даже один «дегтярь». Что ж, неплохо.
— Отдать швартовы! — выкрикнул кто-то.
— Да тут, смотрите, занято.
— Места на всех хватит. Эй, у костра, пускаете на квартиру?
— Мы свои хоромы не запираем, — отозвался Головеня. — Располагайтесь, как дома.
Некоторые из подошедших ложились на траву и тут же засыпали. Иные, сидя в сторонке, грызли сухари. Двое подсели к костру, начали сворачивать цигарки.
— Откуда, друзья? — спросил лейтенант.
— Известно откуда: от войны бежим, — невесело пошутил тощий солдат.
Шутка задела лейтенанта за живое: горькая правда была в ней. «В самом деле, — подумал он, — там идет война, а мы… Если все уйдут, что же тогда будет?»
— Здравия желаю, товарищ лейтенант!
Головеня обернулся и сразу узнал остроносого стрелка, с которым вместе лежал за насыпью, у переправы.