— Ну вот, я ж говорила, пирожки заметил, а стола…
— Смотри, действительно! Откуда притащила?
— Сестра-хозяйка была. Увидела — стола нет. Что ты, говорит, молчишь, у меня есть лишний. Деньги ей предлагала — не взяла. Зачем мне, говорит, деньги, когда жизни нет. У нее, знаешь, муж и сын под Сталинградом погибли. Жалко ее.
— Да-а-а, — задумчиво протянул Сергей. — Там, пожалуй, погорячее, чем здесь. — Доел пирожок, отодвинул тарелку. — Ты вот что, Наташа, купи ей подарок. Ну, платье или что там… Сама знаешь.
— Не возьмет.
— Тогда скажи, что мы стол не возьмем.
— Уже взяли.
— Отнесем назад. Так и скажи…
— Хотела чего-нибудь горячего сварить — не смогла, — перевела разговор Наталка. — Опять новая партия с гор прибыла. Раненые рассказывают — Орлиные скалы сдали.
— Две недели назад. А вчера Сху оставили.
— Немцы так близко?.. Что же будет?
— Прежде всего будет бой, — Сергей заходил по комнате. — Об одном жалею — Хардера этого не удалось прикончить. Это же он сюда идет… Эх, если б нам тогда минометы…
— Сережа, значит, они скоро придут сюда?
— Как тебе сказать. Не верю.
— Ты во многое не веришь.
— И в это не верю! — твердо произнес он. — Побомбят немного, а чтоб взять Сухуми — это…
— Взяли же Краснодар.
— А я что — отрицаю? Больше того, немцы вышли к берегам Волги. Но в том-то и фокус: застряли они на Волге. Оказалось, не так просто, как думали. Там теперь у них все поставлено на карту. Главное — там.
— Значит, если разобьют наших на Волге…
— Тогда возьмут Сухуми, — подхватил Сергей. — Но пусть сперва попробуют разбить. — Взял еще пирожок. — Вкусно!
— Они идут в Сухуми? — вернулась к своему вопросу Наталка.
— Судя по сводке — стоят. А вообще, черт их знает! Через два-три дня смогу сказать точно.
— Почему через два-три?
— Потому, что буду там.
— Там? — Наталка прижалась к его груди, обхватила за шею руками. — А я как же?..
— Ты останешься.
— Я не могу без тебя, — сквозь слезы проговорила она.
— Ну-ну, выше голову, — Сергей ласково тронул ее за подбородок. — Мне тоже будет нелегко, а что поделаешь. Я люблю тебя и хочу, чтоб ты осталась здесь. Нет, нет, и не проси. Ни в коем случае! У тебя есть работа, комната. Ты учишься. И тут пока спокойнее…
— Я опасности не боюсь.
— Не в этом дело: трудно сказать, где будет опаснее — тут или там.
— С тобой нигде не страшно.
— Боюсь за тебя, Наташа, — спокойно заговорил Сергей. — Боюсь потому, что хочу быть с тобой не только сейчас, а и потом, когда кончится война. Всегда. Вот для этого и надо расстаться. Война не может длиться вечно. И притом, — он взял ее за плечи, — ты должна стать матерью… У нас будет девочка.
— А если мальчик? — повеселела Наталка.
— Пусть мальчик. Потом и девочка будет… Света. — Сергей потрогал ее за нос. — Вот такая упрямая, как ты.
— Я не упрямая.
— Ну, курносая.
— И не курносая. Не говори так, — она схватила его за уши, стала трепать. — Не говори, не говори!
— Кончится война, и Свете, наверное, будет года два-три.
— Ой, что ты! — встрепенулась в испуге жена. — Неужели еще столько?
— Да, пожалуй, не меньше, — с грустью в голосе произнес он. — Фашистов еще придется назад, в Германию, гнать. А ты думаешь, они так и пойдут?.. Упираться будут. Эх, Наташка, Наташка, — вздохнул Сергей. — Давай-ка лучше, Наталья Ивановна, будем спать.
Она потянулась к часам: скоро два.
Сняв гимнастерку, Сергей начал разуваться. Жена погасила свечку, подошла к кровати:
— Пусти к стенке. Ну, пусти же, — теплая, неловкая полезла через него. Потянула на себя одеяло и вдруг насторожилась: кто-то стучал в дверь. — Слышишь, Сережа?
Он вышел в сени:
— Кто там?
— Связной, товарищ капитан… Тревога.
Метнулся назад, ни слова не говоря начал одеваться. Жена приподнялась в постели: что-то нехорошее угадывалось в его торопливости.
— Кто приходил?
— Командир вызывает. Да ты не волнуйся.
Подхватив на ходу противогаз, Головеня выскочил из дому, побежал, стуча каблуками по булыжной мостовой.
Наталка прилипла к окну, но так и не увидела его: с моря подступал густой белый туман. Немного погодя, улеглась снова, но заснуть уже не могла. Лежала и думала: «Конечно, муж еще вернется. Если даже сегодня идти в горы, — обязательно забежит». И внушала себе, что это всего-навсего учебная тревога.
За окном серел рассвет, а Сергей не возвращался. Наталка поднялась, подошла к столу и вдруг увидела часы: забыл! Значит, вернется.