Ответом ему было настороженное молчание, и он продолжил, возвысив голос:
— Мы все скорбим по тяжелым потерям и бедствиям, постигшими нас… Все мы потеряли наших друзей и братьев, я лишился единственной дочери… — Виктор Александрович запнулся, но собрался, и высоко поднял голову: — Я готов ответить за свои прегрешения. Я ни на кого не перекладываю ответственность за проигранное сражение и готов понести любую кару. Но скажите, братья, в чем вина Рыцарей, достойно сражавшихся, израненных, и, вместо лазарета, отправленных в казематы Экзекуторов?! Что может оправдать издевательства и истязания, которым подверглись Рыцари?!
Магистр Алли гневно кусавший губы во время его выступления, выступил вперед.
— Это ложь! Братья, перед вами преступник и заговорщик, упорствующий в признании своей вины! Я не знаю, кто позволил ему выйти из Башни Экзекуторов и появиться на Совете! Он будет немедленно препровожден назад!
Виктор Александрович вонзил в Алли такой взгляд, что тот невольно попятился.
— Вы обвиняете меня во лжи? — его голос прозвучал неожиданно спокойно. — А что вы скажите про свидетельства этих людей, они что, все изменники?
Он обернулся и указал на медленно раскрывающуюся дверь. Вокруг раздались возгласы удивления и гнева. В зал вошли несколько десятков Рыцарей. Но, Святая Дева, в каком они были состоянии! Изможденные, в разорванных окровавленных одеждах, на руках некоторых тускло блестели цепи кандалов. Они шли к Постаменту Правды, поддерживая ослабевших товарищей.
Под куполом загремел голос Главного Экзекутора:
— Это измена! Кто посмел освободить преступников?!
Он молниеносно выхватил меч, но прежде, чем сдвинулся с места, сопровождающий Виктора Александровича Сабир неуловимым змеиным движением скользнул вперед, и его клинок, словно возникший из воздуха, замер у горла Магистра Алли. Тот застыл, изумленно скосив глаза на зеркальное лезвие, но меча из рук не выпустил, и прохрипел:
— Измена! К оружию!
Стоявшие рядом Экзекуторы обнажили мечи. Виктор Александрович мягко отстранил Сабира, с явным сожалением опустившего оружие.
— Вы правы, Магистр Алли, это измена. И мы, Рыцари, вышедшие из застенок, пришли предъявить вам обвинение.
— Что?! — Алли побагровел, шагнул вперед, но, бросив взгляд на спокойно скрестившего руки на груди Сабира, остановился. — Кто этот человек?!
— Это, — спокойно разъяснил Виктор Александрович, — Сабир Рахимов, военный руководитель нашего противника, сражавшийся с нами в Битве в Предгорьях.
Вокруг зазвенела сталь, Рыцари обнажали оружие, и через секунду Магистр Московского Магистрата и его спутники оказались в кольце направленных на них мечей.
— А еще, — не дрогнув, добавил Магистр, — перед вами Александр Тихорецкий, один из высших командиров секретной службы Московии, — он использовал принятое в Ордене название России, — также принявший участие в Битве в Предгорьях.
Глаза Алли загорелись мрачным торжеством, его противник сам засунул голову в петлю, да еще и затянул на шее. К Виктору Александровичу подошел Магистр Велес, изысканно поклонился и осведомился:
— Я прошу вас, уважаемый Магистр разъяснить появление вас в компании врагов. Я также прошу вас рекомендовать им сложить оружие, неуместное в Ложе.
Виктор Александрович оглянулся на своих спутников, Сабир молча кивнул головой и аккуратно положил меч на каменные плиты. Тихорецкий последовал его примеру.
— Благодарю вас, господа, — любезно поблагодарил Велес, — итак, Магистр, мы ждем разъяснений, — в его голосе, несмотря на спокойный и даже благодушный тон, послышалась угроза.
— Охотно, — поклонившись с такой же изысканностью, сказал Виктор Александрович, — сообщаю вам, братья, что заключенных в казематах Рыцарей, в том числе и меня, освободили люди присутствующих здесь господ. Экзекуторы, находящиеся в башне подвергнуты аресту и находятся под охраной освобожденных Рыцарей… Точнее тех из них, кто способен без посторонней помощи держаться на ногах.
По залу прошел гул, но Велес поднял руку, призывая к тишине, и спросил:
— Судя по вашим словам, сейчас в Замке находятся вооруженные враги?
— Не совсем так. Отряд под руководством этих господ совершил налет на Башню Экзекуторов, обезоружил охрану, освободил Рыцарей и практически в полном составе удалился. Уважаемые Рахимов и Тихорецкий — единственные, кто остался в Замке.
— Так! — перебивая их, взревел налившийся кровью Алли. — Я объявляю изменником каждого, кто не поднимет оружие против бунтовщиков! Арестовать их!