— Ты меня видел?
— Да.
Вчера, наблюдая за объектом Ордена, он заметил этого человека, подъехавшего к особняку на автомобиле. Тот вышел из машины и сразу посмотрел в сторону соседнего дома, как раз туда, где была установлена камера наблюдения. Внимательно так посмотрел. У Сабира, сидевшего за монитором, было полное ощущение того, что ему заглянули прямо в глаза.
Сабир сунул руки в карманы спортивной куртки и, не спеша пошел по тропинке. Высокий двинулся рядом.
— Меня зовут Игнат, — он на ходу протянул руку Сабиру, — для друзей — Ганя.
Сабир внимательно оглядел Ганю. Высокий. Сильный. И с добродушной, до ушей улыбкой. Ганя и есть Ганя. Не было еще никого, кто смог бы противостоять находящемуся в боевом трансе Сабиру. А этот смог, и приложил так, что пару дней придется похромать. Правда и сам получил. Сабир больше не чувствовал опасности, не было и не раз спасавшего жизнь ощущения близости врага.
— Сабир, — он пожал протянутую руку, отметив, быструю гримасу боли, проскочившую на лице Гани. А что же ты хотел, дорогой, схватиться с Сабиром и уйти с целыми костями? Хотя кости, пожалуй, целы, а вот растяжение гарантировано.
— Ты — великий воин, — безо всяких предисловий, спокойно и буднично заявил Ганя.
— Да что ты, — ехидно ответил Сабир, — какой воин?! Мне бы в тепле посидеть, да вот видишь, на свежем воздухе прогуляться. Да и тут хулиганы прохода не дают, пристают к прохожим, житья нет.
Ганя рассмеялся.
— Уж извини меня за небольшое хулиганство. Я должен был проверить…
— Ну, и проверил?
— Да, — серьезно сказал Ганя, — ты — великий воин. Я никогда не встречал равного тебе.
Сабир недоверчиво покачал головой.
— Красиво говоришь, приятно слышать. Да только ты сам не слабак, — он с усмешкой ткнул пальцем в бицепс Гани, — вон ручищи-то какие.
— Я — другое дело, — возразил Ганя, — у меня было немного больше времени на обучение.
Они вышли к границе парка. Узкая тропинка выходила на освещенную аллею, Ганя остановился, повернулся к Сабиру и, уже без улыбки, сказал:
— Тебе плохо, воин.
От его тона Сабир вздрогнул, но мягко отшутился:
— А кому сейчас хорошо?
Ганя вздохнул.
— Тебе плохо, воин, — снова повторил он.
Вот так. Так сразу и поставил диагноз. Но даже если плохо, то никому до этого нет дела. Никому. Это моя боль.
— Спасибо, друг, у меня все хорошо, — ласково улыбаясь, произнес Сабир.
— Нет, — покачал головой Ганя, — тебе очень плохо. Я вижу. Ты уже один раз умер. Умерла твоя душа, чтобы последовать за близкими. Тебя убило твое горе. Но ты воскрес, воскрес только для того, чтобы отомстить. Ты отомстил, и пришла пустота. И теперь смерть не отпускает тебя. Ты сжигаешь себя. Как думаешь, сколько ты протянешь?
— На все воля Аллаха, — глухо ответил Сабир.
— Это правда, на все воля Господа, — миролюбиво согласился Ганя, — но получив душу и получив волю, ты сам отвечаешь за свой путь. Как давно ты ищешь смерти?
— Ты что, психотерапевт? — зло ощерился Сабир. — Искал меня, чтобы рассказать о смысле жизни?
— Что ты, что ты, воин! — замахал руками Ганя: — кто я такой, чтобы утешать людей? Я говорю, что вижу. Я вижу, что тебе плохо, и я хочу помочь. У тебя недавно болела голова…
Сабир с изумлением посмотрел на собеседника.
Боль, ворочавшаяся в его голове, сжигавшая его изнутри, исчезла, растворилась. Отпустила давящая на глаза свинцовая тяжесть. Сознание было ясным и четким, Сабир дотронулся до висков, поворочал головой. Боли не было.
— Как у тебя это получилось? — Сабир не казался удивленным.
— О, это несложно, — с готовностью ответил Ганя, — у тебя нет физического заболевания. Но психическая травма бывает даже болезненнее. Есть простые приемы, помогающие достичь психического расслабления собеседника, некоторые из них я использовал во время разговора…
— Манипуляция сознанием?
— Если хочешь, да. Правда, манипуляция позитивная.
— Ты уверен, что это мне понравится? — глаза Сабира сузились.
— Уверен, что нет, — как ни в чем не бывало, продолжал Ганя, — ты же воин. Ты привык управлять собой, ты подчиняешься приказам только тех людей, кого ты выбрал сам. Ты не солдат. Тебе трудно сражаться в строю. Ты одиночка. Если ты считаешь себя правым, ты готов воевать со всем миром. И если ты чувствуешь вину, то казнишь себя как преступника…А еще…знаешь, почему я позволил себе манипуляцию?
— Почему?
— Просто, — добродушно улыбнулся Ганя, — я сам такой.
XIV
— Яблочко хочешь? — Сергей, не дожидаясь ответа, кинул Гане яблоко. Тот поймал его, даже не оглянувшись, и захрустел, продолжая внимательно изучать таблицы на мониторе компьютера. Сергей восхищенно зацокал языком: