Да, по всей видимости потенциал не большой, это не паладин и не послушник культа, но стоимость его измеряется как раз в пять или шесть золотых, потому что есть шанс пробуждения дара. Почему тогда Синрив дал всего лишь на семьдесят монет больше? Потому что скажи он тогда «Пять золотых», то сразу же все бы смекнули, что этот зверолюд что-то заметил. А так… другие этириданосы лишь проводили ирбиса снисходительной улыбкой, ведь подобная цена считалась ими неоправданной, а конкурент — неопытным глупцом, который понесёт убытки на дистанции с такими-то покупками.
С вереницей живых вещей Синрив отправился в одну из новых школ, которую он недавно открыл. Там он закрепил рабов за учителями и отправил убийцу орка на углубленную проверку, после чего пошёл в свой трудовой кабинет, который приходилось делить с Эллинеш. Хотя нет, не приходилось, ведь речь скорее о рациональном решении и выгоде, нежели об какой-то вынужденной необходимости: места хватало. Просто советы искусительницы уже ни раз выручали ирбиса и рядом с ней на самом деле уже привычнее.
— Новых вестей всё ещё нет? — спросил зверолюд, присаживаясь за свой стол.
— Нет, всё по-старому… — грустно ответила искусительница, перебирающая стопки писем.
Сначала послания просто откладывались, но они очень быстро накапливались, затем начали приезжать странные смертные и спрашивать лично… В какой-то момент проблему уже было нельзя игнорировать и пришлось вмешиваться. Лансемалион Бальмуар исчез слишком неожиданно, как и обычно, но в этот раз он что-то прямо уж долго не появлялся. Слишком долго.
— Угрозы более не поступают? — Синрив вспомнил ещё об одной серьёзной проблеме.
— Нет, Рудольф Гирардус лично разобрался с обвинениями, вскоре он предъявит и подписанные документы о вступлении на новую должность.
— Я думал кровь хозяина подошла к концу…
— Мои запасы, которые и так были небольшими, подошли к концу после нескольких деклараций. Но как оказалось командиру гвардии господин Бальмуар доверяет не зря, он поделился своими запасами.
— А мне он такого доверия не высказал… — недовольно и даже с обидой, будто ребёнок произнёс ирбис. — Даже маленькой скляночки, чтобы хватило подписать хотя бы одну декларацию…
— Зато именно ты управляешь всеми школами. И делаешь это очень успешно. Когда он вернётся, то несомненно…
— Думаешь он вернётся? Столько лет уже прошло… Если он где-то там умер на разборках, то… голов нам уже не сохранить за подделку документов. Мы не Гирардус, мы просто рабы, с нами церемониться не станут.
— Не умер он.
— Почему ты так уверена?
— Потому что настолько упёртые бараны так просто не умирают, — вздохнула Эллинеш и отложила ещё одно письмо, что отправится в Сарос.
Эпилог
— Понимаешь? Нет, ты понимаешь в какой я заднице? — продолжал говорить Орлойд, наворачивая очередной круг по комнате и расплёскивая своими шагами кровь.
О тайне всего мира в один момент узнали целых тринадцать смертных! Хотя нет, десять, ведь епископы и так всё знали. Хотя и не десять, ведь как минимум одного убил сам алчный наёмник, лишившийся после этого задания большей части своего сброда. Также и Убийца наверняка не прохлаждается, так что возможно…
— Возможно они уже идут за моей головой, сраные ублюдки, — гоблин оскалился и принялся обновлять травы в своей трубке. — Но это всё херня, понимаешь?
Орлойд на самом деле довольно опасен во всех смыслах. Он хитёр, силён и ловок, магическая сила весьма высока и даже искажённый наркотиками разум всё ещё выдаёт порой гениальные решения. И о местонахождении почти всех епископов он знал, как и о возне внутри гильдии ассасинов, где с каждым днём нерешительность самого Убийцы сказывается всё сильнее на общем климате. Нужно принимать сторону и как можно скорее, а если на это не хватает воли у самого главного, то значит пора сменять главу. Всё просто.
— Но скажи мне, где этот сукин сын Бальмуар⁈ — снова воскликнул алчный наёмник и подошёл ближе к своему бездвижному пленнику. — Почему ты не отвечаешь⁈ Неужели не боишься⁈
Однако обкуренное в хламину сознание не учло одного момента. В наркотическом бреде ускользнул важный факт: мёртвые не умеют разговаривать. И голова, отделённая от тела, продолжала беззвучно лежать в луже крови, пустым взором глядя на своего убийцу. Чуть поодаль расположились ещё два тела, одно женское, а второе чуть поменьше. Мать пыталась защитить своего ребёнка, но сколь бы сильной не была любой, удар меча в сердце она не остановила.