Замелькали тени одержимых демонами. Раздался мощный взрыв, по окнам растеклись красные пятна, подсвеченные огненным шаром. Стекло разлетелось вдребезги, и в комнату ворвался мой муж. В глазах — сосредоточенная ярость. Он выпустил в голову стоявшего у дверей стражника целую обойму пуль. Как только демон рухнул на пол, сквозь разбитое окно в комнату пролезла Ким. Она подбежала к двери и заперла ее изнутри, упираясь ладонями в металл.
— Дело сделано! — крикнула она.
Ким была вся в крови. Очевидно, ее ранило.
— Ты в порядке? — крикнула я подруге.
Ким улыбнулась:
— У меня все отлично. Ты лучше думай о ребен…
Не успела она договорить, как через окно в комнату влетел одержимый и наставил на Ким пистолет. Она повернулась, сверкая глазами.
— Нет! — крикнула я.
Джаред заметил врага, но было поздно. Пули пробили грудь Ким, и девушка отлетела спиной к двери.
— Ким! — завопила я, глядя, как обмякшее тело подруги сползает по двери.
Глаза девушки были открыты, но она умерла раньше, чем опустилась на пол.
— Ким!
— Нина!
Джаред кинулся ко мне, упал на колени и снял с меня путы. Потом скинул с плеч рюкзак, открыл его и стал быстро вынимать медицинские принадлежности.
Я не успела ничего сказать. Меня скрутил новый спазм. Я взвыла, но тужиться не стала.
Джаред заглянул мне между ног, и его глаза округлились.
— Головка показалась, дорогая. Тужься.
Я покачала головой:
— Она мертва.
— Знаю, но ты должна тужиться.
— Не могу.
Джаред улыбнулся:
— Можешь. Ты все делала так хорошо.
Я взглянула на Ким.
— Они там ждут его.
Джаред прикоснулся к моей щеке:
— Я здесь. С ребенком ничего не случится.
— Они бросили нас, — крикнула я.
— Кто? — спросил Джаред, раскладывая стерильную ткань.
— Небожители! Где они? Где Самуэль?
Тут снова пришла боль.
— Нина, тужься! — приказал Джаред.
— Они убьют его!
Джаред взял меня за руку и крепко сжал ее.
— Посмотри на меня, — сказал он, следя за мной глазами. Я часто дышала. — Я не допущу этого. Мы защитим ребенка. Вместе.
У меня в глазах стояли слезы.
— Не знаю, смогу ли я.
— Сможешь и сделаешь это. А теперь тужься!
Я приподнялась, опираясь на руки. Началась схватка, и я натужилась что было сил и зарычала.
Через окно в комнату впрыгнули Клер и Бекс. Увидев тело Ким у дверей, они замерли, а потом подошли к ней. Клер закрыла Ким глаза и бросилась ко мне. Она встала на колени у меня за спиной и подхватила меня сзади под руки.
Я глядела на Ким, но Клер заслонила ее от меня:
— Не смотри, дорогая.
Я тихо заскулила, оплакивая подругу. Клер обхватила меня крепче.
— Мне так жаль ее, так жаль, — твердила она.
Райан с винтовкой в руках прислонился к противоположной стене. Из глаз его текли слезы, прочерчивая чистые дорожки на испачканном лице.
— Возьми, пожалуйста, салфетку и протри ей лицо, — попросила Клер.
Райан порылся в сумке и промокнул мне лоб. Потом зачесал рукой назад мои мокрые волосы и поцеловал меня в щеку:
— Ты молодец, Най. Держись.
Я хотела что-то сказать, но пришла новая схватка, и надо было натужиться. Казалось, крик поможет мне, поэтому я закричала — орала, вопила и плакала. Плакала из-за Ким, и от боли, и от страха, что будет с Горошинкой, ребенок ведь так беззащитен.
Джаред не давал мне сдвинуть колени.
— Ты почти справилась, Нина.
Только он произнес это, как ребенок выскользнул из меня прямо ему в руки.
Джаред громко засмеялся. С ошалелым видом он держал в руках окровавленное тельце своего ребенка.
Клер уложила меня на подушку, после чего помогла Джареду обтереть ребенка и перерезать пуповину.
Бекс прижался спиной к дверям:
— У нас на пути какие-то мерзкие уроды! Они прут на нас прямо из ада!
Райан схватил винтовку. Клер выпрямилась.
— О боже, — прошептала она. — Они послали целый легион.
ГЛАВА 21
МАТЬ
Способность дать жизнь и внутренняя потребность сохранить ее — разные вещи. Именно из-за этой потребности любовь превращается в долг, а ее непосредственным результатом становится пренебрежение всеми опасностями во спасение порожденной жизни.
Мать, которая бросается под колеса давящей ее ребенка машины, растягивает на целый день банку консервированных персиков, когда нечем кормить малыша, ходит на работу в обносках, чтобы купить ботиночки на бесценные ножки своего карапуза… вот что такое материнская любовь: это самопожертвование.