— Джек говорил, что Майкл женился, — Клодин Лемартайн неожиданно улыбнулась, и в её глазах на мгновение вспыхнуло торжество. Викки заподозрила, что она держала сама с собой пари, что прибыла жена Майкла. — Пожалуйста, проходите и выпейте со мной чаю. Принимать гостей для меня такое удовольствие… — она замолчала на мгновение, потому что взгляд Викки остановился на рядах хижин, видимых сквозь ширму возвышающихся пеканов. Маленькие чернокожие ребятишки стремглав носились в грязи среди домов, почти голые, шутя боролись друг с другом. — Хижины рабов, — объяснила Клодин с чуть заметным раздражением. — Но, прошу Вас, проходите в дом.
Викки вошла в небольшую, опрятную, бесцветную гостиную. Память содрогнулась от вида однокомнатных лачуг, которые напомнили захудалые дома в Пойнтсе.
Между двумя маленькими окнами шкафчику с фарфоровой посудой. Быстрыми, мелкими шагами Клодин подошла к нему и потянулась за изысканными, ручной раскраски, чашкой и блюдцем. Такие же чашка, блюдце, заварочный чайник и сахарница стояли на столике перед покрытым гобеленом диванчиком. Клодин, должно быть, собиралась выпить чаю, когда услышала снаружи экипаж.
— Вы приехали из Нью-Йорка? — Клодин жестом указала Викки, чтоб она присела к ней на диван.
— Да, — и снова мысленно предупредила себя не выдавать, что жила в Нью-Йорке весьма недолго. — До этого жила в небольшом городке недалеко от Лондона.
— А я родилась в Квебек-Сити, — произнесла Клодин с мучительной ностальгией, разливая из красивого заварочного чайника, так контрастировавшим с однообразием гостиной. — В Канаде. Им владеют англичане, — кривая улыбка тронула губы, — но дух там французский. Я остро чувствую его отсутствие.
— Но в Новом Орлеане много французов, разве не так? — сочувственно спросила Викки, принимая протянутую чашку.
Клодин пожала плечами.
— Ну и что? Я езжу в Новый Орлеан, может быть, три раза в год, провожу день или два в «Сэнт-Чарльзе». Остальное время сижу здесь. Одна. Рабы заходят, делают домашние дела, занимаются стиркой и уборкой. А я вяжу или шью. И вспоминаю жизнь в Квебек-Сити, когда вращалась среди людей. Мой муж работает управляющим. Нас редко приглашают на вечеринки, — с презрением сказала она. Потом насмешливо посмотрела на Викки. — И Ваша семья позволила оставить Нью-Йорк ради такой жизни?
— Мои родители умерли, — тихо сказала Викки, — у меня есть только тётя, — сделала маленький глоток чая со странным привкусом и взяла маленькое пирожное из протянутой коробочки.
— Разве тётя не предупреждала Вас об изоляции, с которой столкнётесь? — голос стал резким.
— Я люблю деревню и не рассчитываю на одиночество, — виновато ответила Викки.
— Джек просто балдеет от сельской местности. Ему нравиться смотреть, как в этом чудовищно жарком климате растёт всякая ерунда. Подождите, пока не проведёте в Луизиане лето. Джек наотрез отказывается возвращаться в Квебек. Даже в Новый Орлеан, где я могу быть среди людей, — губы Клодин взволнованно двигались, а рука, когда ставила на стол хрупкую чашку, дрожала.
— Но здесь так красиво, — Викки попыталась подольститься. — И сейчас, когда я здесь, мы, возможно, могли бы…
— Сара Иден не принимает в своём доме жену управляющего, — едко оборвала Клодин. — Кроме как на Рождество и Пасху. Ну и на вечеринку, посвящённую Четвёртому Июля, на лужайке. У Юга свой образ жизни, Викки. Ты смотришь по сторонам и видишь кругом столько прекрасного. Всё так. Но я смотрю и вижу за деревьями рабские кварталы. В Канаде человек не может быть рабом. Я ненавижу такую жизнь. Это — страна для мужчин. Знаешь ли ты, что в Эдеме, да и на любой плантации на Юге, в библиотеках есть книги, которые лежат под замком, и читать их может только хозяин? Добропорядочные леди не помышляют даже бросить на них взгляд, а в Канаде и в Европе аристократия зачитывается ими, — в голосе звучал с сарказм. — У них даже в мыслях нет касаться определённых тем. Здесь полная деградация, тщательно скрываемая за стенами великолепных домов.
— Я знаю, что мне придётся многому научиться, — с тревогой призналась Викки.
— А южные светские дамочки! — Клодин говорила уже помимо своей воли. — Леди, которые с презрением смотрят на несчастных незамужних девчонок с детьми, закрывая глаза на бл…во, которое ни на секунду не прекращается под крышами их собственных шикарных особняков. А как иначе назовёшь, что белые самцы, как правило, из числа хозяев трахают любых негритянок и мулаток, пришедшихся по вкусу? Как назовёшь мужиков, имеющих наглость жить под одной крышей с жёнами и любовницами? А ещё большинство этих леди, — продолжила она, — так быстро готовы сообщить тебе, кто отец ребёнка-полукровки в любом хозяйстве, кроме собственного!