— Сплел из проволоки, серебряной и золотой. Эти металлы никогда не тускнеют. А глаза — это крошечные самоцветы, которые я привез из Инегбана. Там их находят в ручьях и на берегах рек. Я умею полировать их.
Алипол показал Керрику и остальные свои изделия, которые казались мальчику чудом. Керрик восхищался искусством мастера и страстно хотел получить одну из фигурок, но не осмелился попросить, чтобы вдруг не нарушить складывавшуюся дружбу.
Город рос и процветал, оставалась одна проблема. Устузоу. В дождливые месяцы, когда на севере было холодно, город тщательно охраняли со всех сторон. А когда на север возвратилось тепло, Сталлан повела отряды вдоль побережья на север. Только однажды им попалась большая группа устузоу — они убили всех, кто не сумел убежать. Один раз в город привезли раненого грязного пленника. Вместе со всеми Керрик отправился поглядеть на чумазое, укутанное в меха существо и не почувствовал абсолютно ничего общего с ним. Устузоу был без сознания и скоро умер. Непрекращавшиеся стычки между иилане´ и устузоу больше не вызывали в городе никаких толков. Столкновения происходили вдалеке, они были делом Сталлан и ее подручных.
Времена года в Алпеасаке не отличались друг от друга, и ход времени трудно было заметить. Город медленно рос, словно растение или животное, он поглощал леса и джунгли и наконец занял все обширное пространство между рекой и морем. Сообщениям из Инегбана не придавали значения, как дальней грозе или урагану на другом краю света. Последние зимы выдались достаточно мягкими, так что некоторые иилане´ уже начали надеяться, что холодные зимы закончились, хотя разбиравшиеся в погоде ученые настаивали, что тепло возвратилось ненадолго. Все толковали об изменениях температуры воздуха и воды, отмеченных на летней станции в Тескхете, напоминали о зловещем увеличении числа прожорливых устузоу, которых холода прогнали с севера, из краев, где им положено жить.
В Алпеасаке всем этим рассказам не уделяли особого внимания. Подрастали новые урукето — это было приятно, ведь однажды Инегбан явится в Алпеасак, и город обретет полноту. Однажды… А до того следовало сделать многое, и солнце грело по-прежнему.
На взгляд Керрика, здесь царило вечное лето, не было даже осени, а про зиму и снег он и думать забыл. Со своего почетного места возле эйстаа он следил, как растет город, и сам рос вместе с ним. Память о прежней жизни потускнела, почти все забылось, и лишь иногда сны что-то напоминали ему. Умом, пусть не телом, он стал иилане´, и никто не осмеливался теперь утверждать обратное в его присутствии. Он не был теперь устузоу и Экериком. Теперь Вейнте´ произносила его имя иначе, и каждая иилане´ следовала ее примеру. Он теперь был не Экерик, глупый и медленный. Он был Керирик, что значило «приближенный».
Имя ему действительно было необходимо: он стал ростом с иилане´, а потом перерос их. Волос на теле его прибавилось, а когда унутакх умер, по всей видимости от обжорства, его снабдили еще более крупным и прожорливым. Но, если нет зимних холодов, как узнать, что окончился старый год? Весенняя зелень не возвещала теперь начало нового года. Нечем было измерять время.
Керрик не знал, что ему уже пятнадцать лет, когда Вейнте´ в очередной раз призвала его.
— Утром, когда отплывет урукето, я отправлюсь на нем в Инегбан.
Керрик знаками выразил общий интерес, не более, хотя при этом солгал и словами выразил печаль по поводу расставания. Что есть Инегбан — только слово.
— Грядут изменения. Когда достигнут зрелости молодые урукето, через лето, самое большое — через два, Инегбан оставят. Там так боятся будущего и перемен, которые оно несет, что и думать не хотят о наших вполне существенных проблемах. Они слышать не желают об устузоу, что угрожают нам, и о Дочерях Смерти, которые высасывают наши силы. Меня ждут огромные труды. И ты должен помочь мне. Поэтому я беру тебя с собой в Инегбан.
Теперь Керрику действительно стало интересно. Отправиться на урукето через океан в неизвестный город… Он испугался и обрадовался одновременно. Вейнте´ заметила это: в смятении он забыл про ложь.
— Ты привлечешь всеобщее внимание, и тогда я сумею убедить всех сделать необходимое. — Она с сомнением поглядела на него. — Но теперь ты стал слишком похож на иилане´. Придется напомнить им, что ты был устузоу и остался им.
Она подошла к отверстию, в которое много лет назад убрала небольшой нож, и достала его оттуда. Зхекак, осмотрев примитивную вещицу, объявила, что сделана она из метеоритного железа, и нанесла антикоррозионное покрытие. Передав нож Этдиирг, своей первой помощнице, Вейнте´ приказала повесить его на шею Керрика. Этдиирг воспользовалась куском витой золотой проволоки, обвив ее вокруг блестящего железного ошейника. А фарги у входа слушали и смотрели.
— Странный предмет можно посмотреть и второй раз, — сказала Вейнте´, протянув руку, чтобы прижать торчавшие концы проволоки. Пальцы ее впервые за много лет прикоснулись к коже Керрика, и она с удивлением ощутила тепло.
Керрик без всякого интереса глядел на тусклое лезвие, уже ничего не напоминавшее ему.
— Устузоу облачаются в шкуры, это все знают. Когда тебя принесли сюда, на тебе была эта шкура.
Она дала знак Этдиирг, и та достала из свертка гладкую оленью шкуру. Фарги с неудовольствием затрещали, Керрик отодвинулся.
— Прекратить! — приказала Вейнте´. — Шкура выделана и простерилизована, обработка будет производиться ежедневно. Этдиирг, убери мешочек и приспособь вместо него шкуру.
Тут Вейнте´ приказала всем фарги выйти, а Инлену< встать в проходе: она вдруг вспомнила, почему возникла необходимость в мешочке.
Этдиирг сняла мешочек и попыталась обвязать Керрика оленьей шкурой, но завязки оказались не там, где нужно. Отойдя в сторонку, Этдиирг стала возиться со шкурой, а Вейнте´ с интересом поглядела на Керрика. Он изменился, вырос и казался теперь ей привлекательным в своем уродстве. Подойдя к нему, она опустила вниз руку. Керрик поежился от холодного прикосновения. Вейнте´ рассмеялась.
— Ты самец и похож на наших самцов. Только у тебя один, а у них два, но ты реагируешь, как положено.
Керрику было неприятно, он попытался отстраниться, но она удержала его.
Агрессивная, как все самки иилане´, Вейнте´ возбудилась. Керрик пытался вырваться.
Он не понимал, что происходит. Но Вейнте´ знала прекрасно. Она была эйстаа, и ей дозволены были любые поступки. Привычным движением она швырнула его на пол и уселась сверху. Этдиирг с интересом наблюдала.
Кожа ее холодила, но ему было странно тепло, а потом все и произошло. Что именно, он не понял — прежде с ним еще не случалось ничего более восхитительного.
Глава 21
— С уважением передает Эрефнаис, — трепеща от усердия, сообщила фарги, медленно и осторожно выговаривая слова, — погрузка закончена. Урукето подготовлен к отплытию.
— Выступаем! — объявила Вейнте´. Повинуясь ее движению, Этдиирг и Керрик шагнули вперед. Она оглядела собравшихся правительниц Алпеасака и заговорила официальным тоном: — Вверяю вам город до своего возвращения. Содержать его правильно. Оправдайте мое доверие.
Она повернулась и направилась к причалу. Керрик и Этдиирг шагали в почтительном отдалении. Керрик давно уже научился контролировать свои чувства и казался таким же невозмутимым, как и все остальные. На самом же деле его раздирали противоречивые эмоции. Он и ждал путешествия, и опасался, что настанет конец приятной и размеренной жизни. И еще вчера… Он до сих пор не мог понять, что случилось с Вейнте´? И что вызвало такое всепоглощающее чувство? Случится ли подобное вновь? Он надеялся на это! И все-таки что это было?
Все воспоминания о физических страстях тану, о различии между полами, о занятных тайных забавах старших мальчиков, даже об удовольствии, испытанном им от прикосновения к юному телу Исель, давно уже улетучились. Все было задавлено и забыто — так старался он выжить среди иилане´. Самцы в ханане никогда не толковали о своих взаимоотношениях с самками или же просто никогда не делали этого в его присутствии. Инлену< в этих вопросах не разбиралась. Так, не зная о сексуальности как тану, так и иилане´, он лишь гадал над этим.