Когда процессия подошла к гавани, небо уже посветлело. Энтиисенаты, возбужденные предстоящим путешествием, выпрыгивали из воды и плюхались обратно, взбивая пышную пену.
На борт Керрик поднялся последним. Ход в высоком плавнике вел в тускло освещенное помещение. Пол под ногами дрожал, мальчик споткнулся и упал. Путешествие началось…
Новизна быстро приелась, смотреть здесь было не на что, делать тоже ничего не приходилось. Большую часть живого корабля занимали ни живые ни мертвые туши оленей и сталакелы. С огромными клювами и маленькими передними лапками, сталакелы были сложены в штабеля. Олени глядели на Керрика пустыми глазами — это было хорошо видно в свете люминесцентных полосок. Ему все казалось, что звери зовут на помощь. Они ведь не могли даже пошевелиться. Он просто приписывал им собственные чувства. Замкнутое пространство давило, и он стискивал кулаки от страха, усугублявшегося бесконечным, как ему казалось, штормом.
Плавник урукето оставался сомкнутым, и воздух внутри становился спертым и влажным.
В темноте иилане´ становились вялыми и много спали. Лишь одна или две по очереди караулили. Однажды мальчик попытался заговорить с дежурной, но она не ответила, поскольку все внимание ее было поглощено компасом.
…Когда шторм окончился и волны улеглись, Керрик спал. Разбудил его хлынувший вниз прохладный соленый воздух. Иилане´ зашевелились, потянулись к плащам, но ему свежий воздух и яркий свет доставляли только удовольствие. Он дергал за поводок, пока наконец ленивая Инлену< не проснулась и не натянула на себя плащ, а потом перетащил ее поближе к отверстию в плавнике. Быстро вскарабкавшись по выступам наверх, он оказался возле Эрефнаис, которая стояла, завернувшись в большой плащ. Насколько позволял поводок, Инлену< осталась внизу. Керрик приник к плавнику и глядел то на бежавшие навстречу зеленые волны, то на белую пену за спиной урукето и хохотал, когда соленые брызги попадали ему в лицо. Все было так необычно, удивительно и тревожно. Прорезая облака, солнечные лучи освещали раскинувшееся до горизонта море. Он ежился, обняв плечи руками, но не уходил. Эрефнаис обернулась и заметила его.
— Ты замерз. Иди вниз. Возьми плащ.
— Нет, мне так нравится. Теперь я понимаю, почему вы пересекаете море в урукето — с подобными ощущениями ничто не сравнится.
Эрефнаис жестом выразила удовольствие.
— Немногие это понимают. Если теперь лишить меня моря, я буду чувствовать себя очень странно.
Слово «странно» сопровождалось жестами огорчения, отчаяния, даже легким намеком на смерть. Шрам на спине мешал капитану выразиться точно, но чувства ее и без того были очевидны.
В небе парили морские птицы. Эрефнаис показала на них.
— Сейчас мы не так далеко от земли. Видишь, темная линия на горизонте. Берег Энтобана.
— Я слыхал это слово, но не понимал его смысла.
— Это огромная суша, это дом иилане´. Здесь полно городов, здесь поля их смыкаются.
— Мы плывем туда?
Эрефнаис кивнула.
— На северное побережье. Сначала через пролив, известный под названием Генагле, в теплые воды Анканаала, на берегах которого находится Инегбан. — В голосе ее звучала радость. — Радуйся, что сейчас середина лета, город не знал еще более суровой зимы. Посевы погибли. Животные тоже. С севера приходили звери, нападали на стада. А однажды с неба выпала твердая вода, она белым слоем укрыла землю, а потом растаяла.
Твердая вода — это было понятно, но как она называется? И, не успев задать вопроса, Керрик на миг представил себе покрытые снегом горы. Он потер глаза, потом поглядел на море и постарался все позабыть. Твердая вода… Она не стоила внимания.
— Мне холодно, — сказал он наполовину правду, наполовину ложь, — вернусь в тепло…
…Утром Керрика разбудил солнечный свет. Теплый воздух струился внутрь открытого плавника.
Мальчик быстро поднялся наверх, к Вейнте´ и Этдиирг. Вид их обеих удивил его, но они молчали, а по опыту он знал, что лучше не спрашивать. Вейнте´ этого не любила. Искоса он поглядел на нее. Лоб и острые скулы иилане´ были разрисованы красными линиями и завитушками. У Этдиирг на лбу узоров не было, но руки ее словно охватывали черные лианы, оканчивавшиеся листьями на тыльных сторонах ладоней. Керрику еще не приходилось видеть разукрашенных таким образом иилане´, но он сдержал любопытство и все глядел на берег, неторопливо проплывавший совсем рядом; зеленые, поросшие лесом холмы возвышались над синими водами.
— Инегбан… — сказала Этдиирг, выражая при этом целую гамму чувств.
Леса перемежались полями, на них чернели силуэты пасущихся зверей. За острым мысом открылась большая гавань. На берегах ее лежали пляжи Инегбана.
Керрик, которому Алпеасак казался краем чудес, теперь увидел настоящий город и дал волю своим чувствам к огромному удовольствию Вейнте´ и Этдиирг.
— Когда-нибудь таким станет и Алпеасак, — сказала Вейнте´, — ведь Инегбан рос на этом месте от яйца времен.
— Алпеасак будет еще более великим, — со спокойной уверенностью сказала Этдиирг. — Таким сделаешь его ты, Вейнте´. Перед тобой — новый мир, и ты начала строить. Ты справишься с этим.
Вейнте´ не отвечала… Но и не возражала.
…Когда урукето подходил к внутренней гавани, Эрефнаис поднялась на верх плавника, подозвала к себе остальных и стала отдавать приказы. Огромное существо замедлило ход, потом остановилось, замерев в прозрачной воде. Два энтиисената поплыли было вперед, но резко повернули назад, от плавучего бона из больших бревен. Они не имели никакого желания прикасаться к жгучим щупальцам медуз, облепивших бревна. Так они метались взад и вперед, ожидая, пока распахнутся ворота гавани и пропустят их внутрь, где их ожидала еда — уже обработанная, — которой они жаждали. Задержка случилась из-за того, что из гавани выводили урукето. Еще не выросшие до нормальных размеров, не до конца обученные существа повиновались с трудом. Когда с ними управились, еще один урукето медленно растворил ворота, и энтиисенаты бросились внутрь. Их собственный урукето неторопливо поплыл следом.
Керрик замер, открыв рот. Огромный причал был заполнен ожидавшими их прибытия иилане´. За ним вздымались стволы древних деревьев — их ветви и вершины словно вонзались в небо. По уходящему от пристани путепроводу можно было бы прогнать урукуба. Заполнившие его иилане´ расступились, пропуская небольшую процессию. В голове ее четыре фарги несли какое-то сооружение, сделанное из плавно изогнутых жердей и завешенное цветастыми тканями. Назначение его выяснилось сразу же, как только фарги осторожно опустили его на землю и присели рядом на корточки. Из-под ткани показалась рука — и на землю ступила иилане´, блиставшая великолепием золотых узоров на лице. Вейнте´ немедленно узнала ее.
— Гулумбу, — произнесла она, тщательно сдерживая эмоции и позволяя себе показать лишь крохотное неудовольствие. — Я давно знаю ее. Значит, это она теперь сидит возле Малсас<. Встретим ее.
Прибывшие уже высадились и дожидались медленно приближавшуюся Гулумбу на причале. Она смиреннейшим образом приветствовала Вейнте´, обратила внимание на Этдиирг и медленно скользнула невидящим взором по Керрику.
— Приветствую вас в Инегбане, — произнесла она. — Добро пожаловать, Вейнте´, строительница Алпеасака, что за бурным морем, в свой собственный дом.
— Как поживает Малсас<, эйстаа нашего города? — отвечала Вейнте´ столь же официально.
— Она приказала мне приветствовать тебя и проводить к себе на амбесид.
Пока они переговаривались, паланкин унесли. Вейнте´ и Гулумбу пошли рядом, возглавив направлявшееся в город шествие. В числе прочих за ними в молчании следовали Керрик вместе с Этдиирг — таков был обычай.