— Астероид-то действительно алмазный или это просто такая метафора? — Заинтересовался я.
— Какая метафора?! — Возмутился он. — Действительно он алмазный, алмазнее не бывает! Или ты сомневаешься, что во Вселенной недостаточно углерода, чтобы появился алмазный астероид?
— Я уже ни в чём не сомневаюсь. Вот бы приволочь такую цацку на Землю! — Мечтательно выдохнул я.
— Если такая, как ты говоришь, цацка упадёт на Землю, то можешь считать, что предсказанный конец света уже наступил. Но, даже если доставить её аккуратно, без катастрофических последствий, то алмазы сразу же упадут в цене и будут стоить не дороже обычных стекляшек.
— Умеешь ты испортить настроение, — укоризненно сказал я.
— Ничего, — успокоил меня он, — главное, чтобы воздух не портил.
Вот за что я люблю эту скотину, так это за то, что за словом в карман он никогда не лезет, сообразительная животина!
— Сам ты животина! — Огрызнулся вирус. — Лучше покопайся у себя в голове и посмотри, где тут поблизости есть подходящая норка. Я, конечно, могу и сам её создать, но не люблю я этого — долго и небезопасно. Лучше использовать то, что уже создано до нас.
Я честно попытался, но, как назло, в поле моего зрения попала шаманка. В ожидании самого невероятного приключения в своей жизни, она часто дышала, глаза горели, на щеках играл лёгкий румянец и никакой косметики, никакой фальши! Взгляд спустился ниже, туда, где под тонким шёлковым халатиком топорщились маленькие твёрдые соски.
— Кобель, — расстроено сказал Вирка. — Не о том ты сейчас думаешь, не о том. Соберись с мыслями.
Легко сказать, соберись с мыслями! А у меня в голове пусто, ни о чём не могу думать, перед глазами только она. Как можно думать о чём-то ещё? Он меня понять никогда не сможет, у них, у мелюзги этой, с этим делом намного проще. Бесполые, хладнокровные, вообще бескровные, разве могут они понять мои чувства? Для Вирки, что мужчина, что женщина — всё равно.
— Олег, — голос Ниды звучал сладко и вкрадчиво, — соберись. Мне кажется, что ты отвлёкся.
Запахло озоном и раздался знакомый треск и посвистывание. Я похолодел. Неужели опять это начинается?
Рой огненных шариков завис под потолком. Если они опять попытаются пролезть мне под кожу, то я тронусь умом. Второго путешествия в мир полёвок я не выдержу! Тот, кто там побывал, поймёт меня, а остальным и объяснять не стоит, что это такое — мир, в котором всё не так и не работают привычные законы мироздания.
Нида повела себя странно. Она бросилась к валяющейся на полу, шубейке и стала лихорадочно рыться в потайных карманах, выгребая на свет божий кучу диковинных предметов, о назначении которых я даже приблизительно не мог догадаться.
— Даже не думай! — Предупредил я её, но она, кажется, даже не услышала моих слов.
Вирка подошёл и так больно сжал мне руку, что я выругался.
— А вот сейчас ты ей не мешай, она знает, что делает.
Вот влип! Все всё знают, кроме меня и со всеми я должен считаться, а со мной никто! Зачем тогда я им вообще нужен, как-нибудь сами справились бы с этим заданием.
— А я говорю, пусть прекратит эти свои фокусы! — Продолжил настаивать я. — Хватит с меня! Устроили мне здесь балаган!
Нида, наконец, достала то, что искала, это была красивая перламутровая морская раковина небывалой расцветки. Шаманка приложила её к губам и по кораблю пронёсся тоскливый вой. От этого звука мне стало не по себе. Полёвки опустились ниже и закружились в хороводе вокруг головы девушки, то приближаясь, почти касаясь волос, то отдаляясь. Что там между ними происходило, я не знаю, но по лицу шаманки я понял, что сейчас она должна принять какое-то важное решение. Кто знает, может, меня они выбрали только потому, что я смог затащить её на корабль и втянул в эту авантюру? «Крошечки-хаврошечки» мне так и не объяснили, почему именно я, а не какой-нибудь более достойный кандидат. Эти объяснения про мою исключительность приятно щекочут самолюбие, но ничего не объясняют. Ну, нет у меня двойника в другом мире, и что толку? Ну, не могут на меня такие всякие колдуны и ведьмы повлиять — приятно, но пока, кроме Ниды я здесь не вижу тех, кто попытался бы хотя бы попытаться это сделать.
— Надо уходить отсюда, — заговорила она низким чужим голосом, и при этом лицо её исказилось в страшной гримасе, как будто в неё вселился бес. — Немедленно надо уходить. Опасность! Опасность!
Шары вспыхнули и исчезли так же внезапно, как и появились. Нида бессильно сползла по стене. Глаза её невидяще смотрели куда-то за пределы корабля, а, возможно, и этого мира.
— Опасность, — уже своим голосом прошептала она и упала без чувств, громко ударившись головой об пол.
— Она, что, умерла? — Испуганно спросил я у вируса. — Слышь, бацилла, что с ней? Отвечай, раз уж ты такой умный!
— Да всё с ней в порядке, — обнадёжил меня Вирка, — ничего с ней не случилось. Сейчас немного отойдёт от общения с полёвками и вернётся в норму. Себя вспомни, как ты себя чувствовал! Ты лучше не отвлекайся, а ищи нору. Что-то мне подсказывает, что времени у нас почти не осталось.
— Хорошо, — покорно согласился я, — но сначала я бы хотел понять, что именно нам грозит. Может оно того не стоит?
— Потом, — нетерпеливо заорал мой вирус, — всё потом! Ищи нору, я кому сказал!
Он на меня кричал! Такого ещё не было! Я попытался сосредоточиться и отыскать в своей голове нужные сведения, но никак не получалось ухватить ускользающую, вертлявую мысль. Вот-вот и опять она ухитрилась спрятаться среди других. Наконец, после долгих стараний, я сумел выхватить координаты ближайшей «кротовой норы», которые оставили у меня в памяти благоразумные бактерии.
— Есть! — Воскликнул я радостно.
— Ну, наконец-то!
И в этот момент сильный удар потряс мой корабль. Настолько сильный, что я до сих пор удивляюсь, как он не расколол моё судёнышко пополам. Мы, словно кегли посыпались на пол. Даже могучий Вирка не смог устоять на ногах. Происходило что-то страшное и непонятное. Упавшая на голову настольная лампа, выключила на какое-то время моё сознание.
Глава 15
Незваные гости
Я открыл глаза и прислушался. Что-то изменилось, но я ещё не мог понять что именно. Некоторое время в каюте царило молчание. Потом голос Вирки разорвал эту напряжённую тишину:
— Мы стоим на месте. Я пытаюсь прорваться, но нас что-то удерживает.
Вот, что не давало мне покоя! Я потёр шишку на макушке и направился к иллюминатору. Очень захотелось увидеть ставший уже привычным пейзаж — темнота, в которой купаются звёзды. Так всё и было. Так да не так!
Это сложно объяснить, но на тёмном фоне я обнаружил нечто ещё более тёмное, похожее на спрута. Я никогда не задумывался, что чёрный цвет имеет так много разных оттенков! Чернота «спрута» казалась абсолютной, граничащей с совершенством. Он менял форму и щупальца его тянулись прямо к нашему кораблю.
— Что это, Вирка? — Спросил я удивлённо. — Что?
Впервые я увидел на лице моего вируса страх.
— Если бы я знал, то ответил, — произнёс он смущённо.
Я был потрясён. Он и вдруг не знает! Кажется, пришло моё время издеваться над его умственными способностями, но почему-то не хотелось. Нида прижалась ко мне и я почувствовал, что она дрожит. Все чего-то бояться, а я, почему-то спокоен, как удав. Впрочем, моё хладнокровие легко объяснялось — я знал, что до тех пор, пока я не выполню свою миссию, со мной ничего не может случиться, а иначе меня бы не выбрали. Ну, а если бактерии ошиблись, то умирать ведь всё равно рано или поздно придётся.
…Они вошли. Высокие, худые, скуластые, с большими фиолетовыми глазами на бледном, давно позабывшем, что такое солнечный свет, лице. Трое мужчин и одна женщина. Женщина была одета более чем странно. На голове некое подобие чалмы, а всё, что находилось ниже глаз, пряталось за цветными повязками — вот эти-то повязки и составляли её одежду. Красиво, конечно, но сомневаюсь, что удобно. Я должен был удивиться, но почему-то воспринял появление незнакомцев, как данность, как будто иначе и быть не могло. Более того, у меня возникло странное ощущение, что с этими существами я уже когда-то встречался, хотя такого просто не могло быть. Двигались они противоестественно плавно, как будто у них было больше суставов, чем полагается иметь нормальному человеку. Эти змеиные движения завораживали и восхищали. Рядом с ними любой человек казался неуклюжим немного недоделанным роботом, корявым и угловатым. Я смотрел на них почти с восторгом, хотя каждой клеткой чувствовал исходящую от них угрозу.