И тут в разговор вмешалась Нида.
— Вирка, я не могу понять, как ты это делаешь, — сказала она, — ведь для того, что ты создаёшь, нужен материал. Олег, возможно, не в курсе, но я-то знаю, что для того, чтобы размножаться, вам, вирусам необходима живая клетка. Судя по размерам корабля и, мне кажется, что это ещё не предел твоих возможностей, Лёлик давно уже должен погибнуть, у него бы уже давно не осталось ни одной здоровой клетки. Как такое может быть?
Я насторожился. Интересный вопрос. Почему мне никогда не приходило в голову задать его? Но вирус не спешил с ответом и тогда мне пришлось его поторопить:
— Отвечай, крошечка Хаврошечка! Теперь и мне стало это интересно.
Вирка отвёл глаза в сторону и выдержал паузу. Его поведение мне не понравилось. Сердце дёрнулось в предчувствии очередных неприятностей. Кажется, я уже начинаю привыкать к тому, что ничего хорошего от этого «подарка» ждать мне не приходятся. Вон, как косит глазами, сразу же ясно, что приготовил для меня серьёзную шокотерапию.
— Вир, мне надоели эти шкатулки с секретом! Хватит постоянно что-то от меня скрывать! — Сказал я таким голосом, что самому стало страшно, — объясни мне, как это всё устроено. И не забывай, пожалуйста, что я лицо заинтересованное.
Вирус улыбнулся мне такой открытой, такой лучезарной улыбкой, что я сразу понял — сейчас он скажет мне какую-нибудь гадость. Даже шаманка, похоже, успела пожалеть о том, что затронула эту тему. Она неумело попыталась переключить внимание на другую тему, но поздно — я уже завёлся!
— Ну?!
— Баранки гну, — попытался отшутиться вирус.
— Говори! — Заорал я, теряя терпение.
— Видишь ли, Лёлик, — мне пришлось забыть на время о том, что я запретил ему так меня называть, — вместе со мной ты ещё кое-что приобрёл. Как бы так сказать, чтобы ты не сильно расстроился? Внутри у тебя теперь живёт целая россыпь раковых опухолей…
Меня, словно кипятком ошпарили. Слово «рак» звучало угрожающе и безысходно. В голову треклятому вирусу полетела, поднятая мной с пола, забытая и заброшенная, гантель — это всё, что я мог сделать на тот момент. Если я не устроил в своей каюте разгром, то только потому, что от той новости, которой «порадовал» меня вирус, у меня подкосились ноги и навалилось такое опустошение и отчаяние, что даже шевелиться не хотелось. Рак! Я видел, как умирают от рака. Нет, уж лучше бы меня пристрелил этот чужак там, у кромки эдемского леса! Я представил, как постепенно один за другим выходят из строя мои органы, как страшные боли не дают мне заснуть и лоб мой покрылся испариной.
— И когда ты собирался мне об этом сказать? — Злым шепотом спросил я. — Перед самой смертью? Сволочи!
— Ну, вот, — огорчился Вирка, — я знал, что ты это так воспримешь, поэтому и не сказал тебе ничего. Сейчас ты эту фразу сказал таким же тоном, каким сказал бы многодетный папаша своей беременной, в очередной раз, жене. Успокойся, тебе это ничем не грозит.
— Ну, конечно, пустячок, дело житейское, всего-то смертью, — ответил я с сарказмом, постепенно приходя в себя. — Но, рано или поздно, а умирать-то, всё равно придётся, верно, Вир?
Вирка растерянно посмотрел на Ниду, ища у неё поддержки и, не найдя таковой, выпалил:
— Между прочим, в твоём случае смерть не обязательное условие! — Он подождал немного, ожидая моей бурной реакции, но, так и не дождавшись, разочарованно продолжил. — Ты можешь жить вечно!
Видимо, он предположил, что раз уж и я посетил мир полёвок, то тоже обрёл бессмертие. Вот только Вирка забыл, что я там был вне своего тела, так сказать, «путешествовал в астрале» — от этого словосочетания меня даже перекосило слегка, настолько уже навяз на зубах весь этот мистическо-магический сленг!
— Ты меня не понял, — торопливо объяснил вирус, — просто я смогу заменять тебе вышедшие из строя в процессе жизни органы!
— Звучит многообещающе, а как быть с мозгом, его ты тоже заменишь?
Я довольно быстро оправился от шока и теперь мог позволить себе даже язвить.
— А почему бы и нет? — Воскликнул, вдохновлённый перспективой своего бессмертия, вирус. Мы можем жить вечно! Всё, что есть у тебя в голове, сохранят бактерии. Вечность, Лёлик, только представь себе — у тебя впереди целая вечность!
— Тебе-то это что даёт? — Спросил я равнодушно и сам удивился тому, что это грандиозное известие меня нисколько не обрадовало. — Зачем тебе, бесчувственному существу, или кем ты там являешься, вечность?
Впервые за всё время мне удалось по-настоящему оскорбить Вирку. На этот раз он не имитировал чувства, он искренне негодовал! Я с удивлением наблюдал за тем, как дрожат от возмущения его губы, как, страдая от собственного бессилия, он сжимает и разжимает кулаки. Странно, что это его так задело, я ведь сказал чистую правду?
— Я, между прочим, — зло заявил он, — живой! Лёлик, — моё имя он произнёс с откровенной брезгливостью, как будто выплюнул его, — для всего живого существует два основных инстинкта: инстинкт самосохранения и инстинкт продолжения рода. Я не исключение и я хочу жить! А чувства… Есть у меня чувства, только очень сильно отличаются от человеческих.
У меня возникло чувство, что, будь на то его воля, он бы давно уже меня укокошил с превеликим удовольствием. Он мне не друг, но и не враг — врагом он быть просто не может себе позволить, хотя бы во имя этих самых основных инстинктов, а никакой дружбы у нас не может быть по определению. Он — вирус! Он служит мне, потому что для этого он и был создан, но я чувствую, с каким бы удовольствием он не оставил бы от меня и мокрого места, если бы…
— Да, — грустно заметил я, — оказывается мы не друзья, да, Вирка? Ты всего лишь мой раб. Раб, а не друг, не родственник и даже не коллега по работе.
— Я тот, кем ты хочешь меня видеть, — в его голосе звенела сталь. Я поднял глаза и увидел, как же он сейчас хорош в этом своём праведном гневе! Будь я женщиной, то не посмотрел бы на то, что он не человек и влюбился бы по самые уши!
Нида, почувствовав, как накалилась обстановка, решила немного её разрядить. Она очень неловко попыталась перевести разговор в другое русло, но это ей не удалось.
— Так как насчёт скафандра? — Напомнила она Вирке.
— Будет ему белка, будет и свисток, — процедил сквозь зубы вирус. — Получит всё, что захочет, ведь я его раб и вынужден исполнять все его приказы.
Где-то в глубине души я чувствовал свою вину перед ним, но изо всех сил старался не показывать вида, что мне стыдно. Эта дрянь наградила меня раком, а я должен его жалеть! Не дождётся!
— Успокойся, тебе ничего не грозит, — тихо произнёс Вирка, — я контролирую рост опухолей. До сих пор ты даже не догадывался о том, что они существуют.
— Мальчики, — не выдержала этого напряжения девушка, — да прекратите же вы выяснять отношения! Сейчас не это главное. Вспомните же, наконец, зачем мы здесь! Давайте все эти дрязги оставим до той поры, когда мы выполним свою миссию на Эдеме, а?
Ах, как же пафосно это прозвучало! Выполним свою миссию — ни много — ни мало. Если посмотреть на всё это дело со стороны, так и нет никакой миссии, одна только блажь. Спасти Эдем… От кого? Я смутно представлял себе, в чём заключается наша задача. Сейчас легко предположить, что вся проблема в этих подозрительных пришельцах, но ведь не факт, совсем не факт.
Нида подошла ко мне и машинально провела рукой по моей голове, погладила, будто ребёнка или котёнка. С грустью я осознал, что она не воспринимает меня, как мужчину. Ещё бы, ведь я для неё пацан, щенок! Но ведь не моя вина в том, что с ней это произошло! И в чём, собственно, трагедия, в бессмертии?
— Миссия, — я усмехнулся, — какая такая миссия? А вы уверенны, что проблема в этих типах? Может статься, что они не представляют для Эдема никакой угрозы. Ну, выкачивают они каким-то образом этих полёвок из этой гипотетической нулевой вселенной и что?
Вирка и Нида переглянулись, сейчас начнут дружно меня опускать, дескать, какой ты, Лёлик, тупой и недальновидный. Но они, похоже, не собирались этого делать.