— Конечно докажем, конечно докажем. Иди отдыхай, а поутру будь готов отправляться в путь. Божественный План не ждёт! — старик невесомо шелестнул одеждами, закидывая ногу за ногу.
— Спокойной ночи, — пожелал Акбек, успокаиваясь после высокопарных речей.
— Спокойной ночи, — позитивным голосом ответил старик, наблюдая за удаляющейся фигурой, важнее которой мог быть только сам Авиад.
Позитив наполнил уставшее дедовское тело, заставив то блаженно откинуться на скрипучую спинку да по-глупому улыбнуться, закрывая глаза и вслушиваясь в мерный шум, доносившийся со стройки новой магической башни Флотлер.
— Как же хорошо быть вокруг преданных тебе людей. Особенно зная, что они будут с тобой до конца и позволят выйти из этой мировой игры полноправным победителем! — приговаривал старик, не слыша, как лёгкие робкие шажки проследовали к его удобному крепко слаженному стулу.
— Господин архимаг, — обратился подошедший работяга и Авиад приоткрыл один глаз, давая знак, что очень внимательно слушает. — Прошу, дайте нам передохнуть хоть одну ночь. Непосильная и тяжёлая работа и так была ускорена во много раз, а наши строители уже начинают сдавать позиции. Кто-то уже трупом валяется на жаркой земле… Ну смилуйтесь же, прошу Вас! — уставший шатающийся тощий работяга грохнулся к старым ногам архимага, а тот вновь прикрыл глаза, расплывшись в улыбке, так сильно оголяющей морщины на его древнем лице.
— Так уж и быть. Отоспитесь малость, даю добро, — строитель прослезился, поцеловал подол одежд старика, брякнул ненужное «спасибо» и пустился к своим коллегам, вприпрыжку, словно кенгуру. Старик был слишком радостен и сегодня позволял каждому всё что угодно. Не время злиться, не время переживать, не время запрещать!
Замечательная ночь дарила замечательное настроение, и Авиад вдыхал этот воздух, чувствуя, как его мечта становится всё более реальной и всё более воплощаемой. Она уже буквально чувствовалась кончиками его пальцев и никакие Демиурги не успевали взять ситуацию под свой контроль.
***
Тяжёлое сопение и рычание шумно вырывались из-под огроменного капюшона. Доспехи бряцали, а молнии по-прежнему перебегали с одного пальца на другой. Погода не менялась, не менялось и таинственное путешествие фигуры сквозь жару и толстые слои песка.
На сей раз преследователь ступил на дорогу, аккуратно обложенную гладко вытесанным камнем, дорогу, что петляла по пескам, невольно приглашая заглянуть в крупную пустынную деревеньку.
Преследователь знал, что именно этой дорогой пойдёт маг из Эдема, что он вернётся сюда, что он непременно посетит это место. Потому его ноги ступали своей тяжёлой поступью всё ближе к центру деревни и первым её бревенчатым домам.
Деревня казалось до безумия пустой и безжизненной. Мёртвой, тёмной и абсолютно нелюдимой. Ни души, ни следа, ни признаков жизни.
— Кхр… Ррр… Кххр… — порыкивала бодро идущая фигура, озираясь по сторонам и будто бы ища хоть какие-то ориентиры.
Дома проносились по бокам, пыльные и старые, одинокие и покинутые, с черепичными крышами и с обвалившимися вовнутрь потолками, дряхлые от сырости и вполне себе добротно выкрашенные, яркие и нарядные.
Редкие магазины изредка виднелись в дали, однако входы в них были недвижимыми и словно бы мёртвыми, уже ненужными и оттого ужасно грустными. Дороги пустовали, пустовала и главная артерия деревни, её незыблемый круглый центр, по которому обожали гулять все в этом ранее таком людном и живом месте. Все почитали то толстое дерево с многочисленными объявлениями о пропажах самых разных людей, все обожали удобные низенькие деревянные скамеечки и кусты, тут и там растущие по кругу, яркие и восхитительно пахнущие кустики, манящие своими спелыми ягодами и соблазнительными ароматами молодых распустившихся бутонов.
Фигура прошла сквозь центральную часть деревни и побрела дальше, уже и не надеясь в этом мёртвом месте встретить хоть одного здорового, бодрого и живого человека. И молнии на его ладони ускорили свой ход, словно разом пришедшие в неистовство на пару с бешенством.
Глава 5
На подступах к деревне не было слышно ни единого звука, ни единого шороха, ни единого живого голоса. Саркис навострил уши, пристально вгляделся, но ничего кроме тишины и пустоты так и не заметил.
— Померли все что ли? Где люди? — равнодушно отвесил эдемский маг, не останавливаясь ни на секунду.
Саркис приближался к центру деревни неспеша, но уверенно продвигаясь всё вглубь и вглубь небольшого населённого пункта, кажущегося сейчас покинутым и совершенно одиноким.
Вот маг заметил то самое толстое центральное древо, на стволе которого словно птицы, бьющие размашистыми крыльями, трепетали те самые объявления о потерях людей. Множество листовок, края которых ветер драл и драл, как сидорову козу. Саркис их отчётливо запомнил, а кое-где даже запомнил и лица.
— Придётся заглядывать в дома, — обречённо решил эдемский маг. Его ботинки громко стучали о выложенную красивым камнем аккуратно петляющую дорожку, его тело медленно огибало покинутый круглый центр деревни, пустой и давящий этой тишиной. Осталась только природа, листья да каменная дорога. Больше не осталось ничего. Ни звука, ни шелеста, ни человека.
Дорога далее шла куда-то вдаль, к небольшим улочкам и опрятным домишкам. Именно этим путём Саркис и пошёл, на всякий случай озираясь по сторонам и пытаясь найти хоть мимолётный магический след. Вот по левую руку показался первый двухэтажный дом, выкрашенный в яркий зелёный цвет. Его крутая крыша идеально подходила ему, а ставни были настежь распахнуты, невольно скрипя от забегающего сквозняка.
Не говоря ни слова, думая свои думы, эдемский маг уверенным жестом широко распахнул дверцу дома, заставив вольный воздух ворваться в его запылённые стены. Внутри дом был темен и покинут. Живых людей в нём точно не было, Саркису стало это очевидно.
— Что произошло? — задумчиво спросил Саркис, ничего не видя и магическим чутьём ничего не чуя. Глаза его ярко блеснули в темноте, напоминая два кошачих фонаря. Особое зрение прорезало темень и Саркис застыл в немой позе статуи. Пред его ногами, скорчившись в три погибели, лежал древний сухой дед со стеклянным тупым взором. Лужа крови окружала его несчастное тело и своим звериным зрением Саркис отчётливо всё видел. И эту лужу, и неестественно скрюченные руки, и приоткрытый рот — хозяин дома совершенно точно отошёл в мир иной, причём не столь давно.
— Разлагаться только начал, мухи летают, кровь не до конца засохла, — эдемский маг присел на корточки, осторожно рассматривая труп. Жёсткие руки сейчас стремились сделать всё аккуратно и без усердия, будто не хотя мешать застывшему погибшему телу. — Разрывы тканей. Резали ножом. Чётко, хирургически и со знанием дела. Рана длинная и аккуратно зашита движениями, достойными лишь профессионалов. Так, — будто бы из ниоткуда появившийся огонь яростно вспыхнул, заставив кожу сильно задымиться. Рана раскрылась, обнажая мешок внутренностей, уже не работающих, но недавно вполне себе здоровых и живых. — Так, кое-чего всё же не хватает, — шаловливые пальцы всё же нащупали и поняли — в теле отсутствовал один орган. Тот самый, что служил для накопления маны в теле человека. — Наверняка убийца вынул его из тела… Он, этот неведомый человек, ворует магию?
Саркис встал на ноги и проследовал к выходу, по пути обойдя все препятствия на своём пути. Звериное точное ночное зрение всегда было кстати. Дневной свет резко ударил в глаза и маг вдохнул полной грудью этот свежий деревенский воздух.
— Такой затхлый мертвенный дух в этом доме. Неужто убийцы совершили налёт на эту небольшую деревеньку? Я не успел подоспеть, помочь… А ведь обязан был.
Свежий воздух и солнечные лучи успокаивали, не давая магу перейти в агрессию. Руки коротко сжались и разжались, а мысли потихоньку начали упорядочиваться.
«Большинство людей, судя по всему, давно уже холодные смрадные трупы. Ничем я им не помогу… Как и всегда мне здесь делать нечего. Я лишь свидетель уже случившегося, так что просто пройдусь между домами. Может кто и выжил, сможет хоть рассказ поведать да и я тому помочь постараюсь… В силу своих возможностей конечно…» — маг отныне знал что не всесилен. Он теперь и не знал верить ли самому себе, стоит ли позволять другим ему доверять? Всё так быстро перевернулось, что истина покажется и устаканится ещё очень не скоро… И ведь какой из него спаситель? Какой из него помощник спасителя? Он же не более чем жалкий наблюдатель, бессильно разводящий руки, а сам воображающий из себя невиданного сказочного героя.