Этот день перевернул всё с ног на голову. Этот день изменил судьбу всего мира. Этот день раскрыл врагов и показал настоящих друзей.
— Бог и вправду на нашей стороне, Дамир, мой преданный друг, — отстранился от ковбоя Вальтер, пряча широкую улыбку под своей белоснежной маской. — Теперь всё будет хорошо. Мы отстроим этот мир заново и больше никогда не допустим еретиков до нашей святой власти. Я обещаю это тебе, Дамир, мой друг!
Ковбой кивнул и Верховный архимаг покинул его общество, направляясь к старику, судорожно целующему крест своими сухими губами.
— Адонис, дружище, мы справились, — неверящим голосом Вальтер произнёс эту истину и обнял старого архимага, утыкаясь маской ему в твёрдое, старое плечо.
— Верховный маг, вы — наш герой. Вы — наш спаситель. Вы — самый мудрый человек на свете. Эта грандиозная победа — ваших рук дел! Бог поддержал вашу инициативу с походом и теперь все обманщики получили своё наказание. Слава всем магам, борющимся за всё самое светлое и праведное в этом мире!
То был триумф Вальтера, то была его победа! Воронка, страшная громадная рана на теле мира, сейчас трепещала от громких возгласов и криков остатков войска, в эту минуту гордо марширующих вверх, прочь из огромной дыры, обратно к своим архимагам, что смогли принести победу в этой непростой, страшной Магической Войне:
— Слава Церкви Господа! Слава Вальтеру! Слава нашему Верховному архимагу! Победа! Победа! — кричали в один голос выжившие солдаты, продержавшиеся, не сдавшиеся мечу врага, стоявшие за свою правду до самого конца и верящие в этот громкий победный финал.
Каждый архимаг слышал эти кличи, слышал эти крики своих людей, сумевших спасти жизни, сумевших доказать преданность и верность своему делу. Они возвращались со славной победой на устах и никто не мог отобрать их триумфа.
В начале показались головы, на которых покоились до блеска чищенные шлемы. После Дамир лицезрел доспехи поднимающихся кричащих воинов. А спустя ещё минуту пред ним предстали воины в полный рост. Они тянулись и тянулись из этой глубокой воронки, словно черви из-под толщи земли. На тот момент всё было выиграно, всё казалось закончившимся и таким ясным, как солнце в голубом небе…
Верховный шёл к своим солдатам уже восстановившийся. Шёл, гордо воздев голову к небу, смотря на своих солдат как на победителей. Он шёл им навстречу под солнечными лучами, такими яркими и ослепляющими, шёл к своим людям, сейчас благословляющим его и твердящим о сокрушительной победе над злом.
Акбек, счастливыми глазами младенца, заворожённо смотрел на послевоенную картину и искренне восторгался. Лысина его ярко сверкала, как и глаза, широко распахнутые и восхищающиеся радостью после страшной Войны. Он так мечтал стать свидетелем чего-то прекрасного, триумфального, великого. Участь зрителя была начертана на его судьбе и маг с гордостью наблюдал, как подросток, первый раз посетивший кинотеатр.
Адонис же встал около Дамира, не выпуская из сухих длинных пальцев ни креста, ни раскрытой книги. Его бороду трепал ветер, а из правого глаза катилась небольшая слезинка. Он чувствовал, он до сих пор не верил в победу, читая молитву за молитвой своим старым скрипучим голосом.
Армия полностью вышла из воронки и теперь стройными рядами шла прямо к Верховному архимагу. Каждый из воинов был готов рухнуть на колени перед своим спасителем, перед человеком, сегодня спасшим само сущее.
Дамир глядел. Глядел на воинов, на Вальтера, на это поле, купающееся в солнечных жарких лучах. Видел он трупы, пожары, дым, гордую фигуру неспешно идущего Вальтера, слышал крики, морщился от готового испепелить яркого света. Того света, что всегда предвещал конец мира. Того света, что никто больше кроме Дамира и не заметил. Того света, что стал сигналом…
Рука Дамира поднялась быстро и молниеносно, буквально растворяясь в ярком последнем свете. Руку эту видели все без исключения ряды, шеренги, солдаты, каждый глаз, смотрящий вперёд. Направленная в небо, рука была сигналом. Сигналом страшным и бесповоротным, сигналом к концу света.
Вальтер бодро шёл, не сомневаясь ни в собственном уме, ни в собственном величии, ни в собственной значимости. Он шёл, весь белый, сверкающий и великий, радуясь концу Войны, радуясь победе, что оказалась преждевременной и неокончательной…
Руку видели все. Каждый-каждый солдат. Но не Вальтер, спиной повернувшийся к архимагам. Адонис в последний раз поцеловал крест, уповая только на Бога, в надежде на то, что всё позади, что больше не нужно убивать, воевать и бояться. Он верил в Бога, он надеялся на его милость и помощь…
Дамир хищно улыбнулся, будто лесной зверь. Рука рухнула вниз так быстро, будто то был мимолётный росчерк, разряд, короткая молния. Рука опустилась под торжественные победные шаги не знающего и не верящего в поражение самовлюблённого Вальтера…
Рука рухнула, и пред глазами Верховного мир поплыл, словно от жары в пустыне. Хаос завладел войском, к которому он так победно шёл… Кинжалы и ножи блеснули в солнечных лучах и вгрызлись в солдат. В его солдат. В его святых магов.
Брат снова убивал брата, кто-то принимал бой, уверенно держась и отбивая все атаки. Многие падали на землю, лишаясь своей головы и обнимая горячую кровавую землю. Войско потонуло в хаосе, сумятице и крови, что широкими дугами летала по воздуху и красивыми фигурами ложилась на землю. И на миг та самая ослепительная стрела, пронзающая вражье предательское сердце, показалась смешной и незначительной атакой, ведь в конечном итоге всё оказалось зазря:
— Дамир, мой верный друг, мой архимаг, помоги! Наша победа преждевременна, что-то не то происходит! Дамир, мой друг!.. — Верховный повернулся к тому архимагу, которого уже посчитал преданным сторонником Церкви Господа. Он повернулся, смотря на своего друга и верного соратника безумными круглыми глазами. — Нет… Я не верю… Не может быть… Дамир… Изменщик… — не верил Вальтер, смотря на этот хищный оскал, позади слыша звуки Войны, что, казалось бы, уже окончилась сокрушительной победой сил света…
Кинжал блестел у дрожащего старческого горла. Пот бисеринками стекал с аккуратной, мелкой головы, стекал с длинной и неухоженной бороды. Адонис нервно сглатывал и молчал, чувствуя холодную сталь, готовую убивать!
Молитвенная книга бесполезным грузом рухнула на землю, навсегда закрывая от глаз старика праведные молитвы. На землю, громко стукаясь, упал и тяжёлый блестящий крест, что так и не смог помочь старенькому дрожащему Адонису. А уже следом за божьей помощью на землю рухнуло бесчувственное тело погибшего архимага. Старика, так неистово верящего в помочь Господа, старика, что так и не смог защитить себя от страшной участи.
Кровь разлилась лужей под погибшим телом. Не шевелящимся, не дышащим, не молящимся. А над преданным слугой божьим горой высился ловкий, молодой, умный Дамир, белоснежным платком стирающий густую кровь с кинжала. Его оскал украшал хитрое лицо. Лицо истинного предателя! Лицо того человека, что обманул самого Верховного повелителя магов. Лицо, что продолжало служить Плану до самого конца.
— Адонис… Друг, самый настоящий, верующий, преданный… Дамир, я никогда тебе этого не прощу! Никогда, слышишь? Никогда…
Хитрый соколиный взгляд сверлил шатающегося Вальтера. То был взгляд того, кто смог перевернуть исход всей Войны. То был взгляд человека, до конца верящего в свои идеи. Дамир подбросил теперь уже чистый от крови кинжал и продолжал наблюдать за Вальтером. Конец света только начинался!
***
Работа была завершена. Новый красно-черепичный гордый шпиль пронзал это голубое небо и не было красивее постройки на много миль окрест. Башня удалась на славу — прямая, высоченная, крепко слаженная, красивая, лишённая огрехов и шероховатостей. Флотлер стал ещё лучше себя прежнего, и радостный, удовлетворённый Авиад, как заведённый, бродил вокруг да около, всё никак не прекращая восхищаться раскинувшимся посреди жаркой пустыни настоящим сокровищем, драгоценностью, величавой магической башней, с которой и начиналось исполнение его собственного Плана. Демиург более не мог помешать старику, и Авиад это знал. Всё было под контролем. Всё двигалось туда, куда ему, старичку, было необходимо.