— Другого выхода у нас нет… Простите, товарищи. Я не хотел всего этого. Но… но ваша жертва не будет напрасна. Мы заранее обозначили для себя новую угрозу и должны сказать вам огромное спасибо! — последний патрон попал в глаз демона и тот красиво лопнул, как спелая клубника. Тварь остановила ход, принявшись корчиться от боли, и только этот выстрел позволил командиру и остаткам отряда начать отступление. — Уходим, уходим! Мы предупредим наших. Грядёт ещё один неизбежный бой. Так и доложим начальству!
Последние бойцы отряда бежали к общему войску, ни в коем случае не оборачиваясь и не думая о смерти. Они просто не могли умереть. Они должны были доложить о восстании.
Демоны же проводили врагов ненавистными взглядами и продолжили поедать доблестно погибших бойцов. Слабаки их мало интересовали, в отличие от свежего мяса под носом…
Глава 32
«Неужто в этом справедливость и честность?… Мучатся в Нижнем мире, бороться с грехами и становится лучше, добрее и честнее. Пытаться не совершать ужасное, помогать обездоленным и беспомощным, любить и ухаживать за другими… Сквозь все муки и лишения не превращаться в животное и пытаться сохранить себя и сделать мир много лучше… Разве это плохо? Неужели и такие люди за свой нечеловеческий труд и старание должны гореть в аду? Вместе с преступниками, вместе с ничтожным, жалкими и чудовищными людьми…
Отец, где же твоя хвалёная справедливость? Разве так должны награждаться лучшие? Разве их можно ставить в один ряд с настоящим стадом и скотом? И Адам… Он должен был мучиться в аду вечно? Отец, где твоя доброта, прощение и милосердие к собственным детям! Или наш общий урок должен длиться вечность?…»
Домик был маленьким, но вполне себе опрятным. Здесь и жил Мартен, питаясь покупной едой из ближайшей деревни да попивая воду из рядом журчащего родника. Демиург обучал его, улыбался рогатому малышу и объяснял, почему рога не делают его ни уродом, ни тем более чудовищем.
— Не слушай этих людей. Ты же видишь… Своего собственного уродства им не понять, а в друг друге его и видеть не хотят. Ты же замечательный, так? — Демиург поглаживал отныне своего мальчика, ласково приговаривая хорошие слова и взращивая заслуженную ненависть ко всем кто обижал его, был готов обидеть, кто делал это с ненавистью или же с хохотом — и Эрик действительно ненавидел. Ненавидел соседей, ненавидел мать, весь город. Для него он всегда был Чёрным…
— Дядя Демиург, спасибо вам. За заботу, за домик… Я мечтал именно об этом. — Мартен искренне улыбался своему спасителю, ещё не зная что дёшево купился на лесть, тепло, дом и уют, ещё не зная, что станет обычной фигурой на большой мировой шахматной доске.
Так проходил день за днём. Демиург появлялся дома всё реже, но с каждым появлением продолжал гладить, обнимать, ласкать малыша, уча его всё большему материалу, даря огромные умные книги и весёлые детские игрушки.
Эрик повзрослел, возмужал, переселился в соседнее село. Даже в его измученном израненном сердце нашлось место для дамы. Их маленький любимый сынок мило посапывал в своей небольшой поскрипывающей кроватке.
Они с женой жили в любви и согласии, хоть Эрик и стал всё чаще и чаще удаляться на долгие прогулки, в ходе которых Демиург делал из него своё собственное идеальное оружие.
Именно тогда они прознали о скоплении живой силы, о скоплении людей, тела которых превратились в муравьиные. Именно тогда были начертаны первые планы Демиурга, названные в ходе начертания «Пентаграммой».
Эрик несомненно отдалялся от семьи, но любовь всё ещё крепко сидела в его сердце. Он и сам не понимал, как такое сильное чувство было способно поселиться в его чёрством ненавидящем всех, всё и вся теле.
Дни неслись за днями. Демьян рос. Он уже впервые пошёл в школу, под сельское пение птиц и мычание фермерских коров.
Его девушка, любящая его и любимая им, сидела рядом на скамеечке и солнце красиво ложилось на её гордую и прекрасную фигуру.
— Как же быстро время то летит. — подал голос Эрик, ощущая как голова любимой перекочевала магу на плечо. — Демьян только в маленькой кроваточке лежал, а сейчас уже такой большой, сильный, играет в футбол, учится… Вот чёрт, я им горжусь и завидую. — рассмеялся Мартен, поглаживая любимую по голове.
Та слушала, спокойно уставившись на безмятежно колышущееся зелёное поле невысокой травы.
— Да. Знаешь, ты большой молодец. — девушка притянулась и поцеловала тощего мага прямо в щёку. — Ты ему подарил то, чего никогда не было у тебя. Семью, тепло, дом… И мне ты подарил самое ценное и желанное — твою любовь.