Та коротко свистнула и приземлилась в чёрную демоническую шерсть, выпуская из тела жертвы алую кровь.
Тварь будто и не заметила рану, бездумно несясь вперёд.
— Ах сволочь. Я не комар, чтобы меня игнорировать. — череда выстрелов оглушила первый муравьиный ряд, заставив каждого солдата посмотреть в глаза другому и поспешно принять решение стрелять на поражение.
Фейерверк из пуль несколькими волнами устремился вперёд, выпуская целый кровяной демонский салют. Многие твари падали наземь, но другие «многие» продолжали нестись вперёд, готовя клыки, когти, готовя всё, чтобы порвать в мелкие клочья весь муравьиный строй.
— Продолжайте стрелять! Сокращайте численность этих тварей! Уже многие убитые лежат на земле! Воюйте, разрывайте, уничтожайте! — капитаны одобрительно кивнули своему кричащему главнокомандующему.
Снаряды и пули рассекали воздух, буквально прорезали его, в считанные секунды достигая вражеской армии и выкашивая толпы уродливых кособоких чудовищ.
Ракеты, дым, порох, магия, свистящие пули, падение гильз, запах гари, запах поджаренного мяса, чавкающие звуки от разрыва демонов на части, огромные воронки и дикие вопли тех демонических тварей, что наконец достигли рубежа. Последней черты между одной силой — смелой, вольной, муравьиной, и другой силой — нечеловеческой и поистине бессмысленной в своём существовании…
Дверь у подножия чёрной Цитадели, вся незаметная и неприметная с виду, яростно распахнулось, выталкивая из узкого прохода по меньшей мере сотню муравьиных тел, что воинственно и по-боевому присоединились к общему ковру муравьиной армии.
Среди них протиснулся и изуродованный собственным отцом Демьян, поглаживающий пару оставшихся кудрявых волосин и активно защищающийся от хоть и слабого, но всё же давно забытого его глазами солнечного света.
— Так вот о чём говорил тот муравей… Уже сражаются за свою свободу, пока я только вышел из поганой темницы. Непорядок…
Первые ряды было Демьяну не видать, но грозные выстрелы, взрывы и ликующие крики говорили о жаркой схватке. Все муравьи, что засели прямиком у стен вражьей Цитадели, сновали туда-сюда, засовывая в орудия снаряды, тут же по-царски подпитывая их маной. Каждый был занят своей работой, что была обязана стать залогом будущей грандиозной победы.
— Как же их тут много… И ведь они так тянутся и тянутся, даже края не видно… — удивился парень, вытягивая шею. — Такие же смелые и воинственные как Саркис. Я хочу помочь им. Я хочу помочь себе. Я тоже хочу поставить свой кирпич в великое новое сооружение — в победу над настоящим Демоном.
Краем уха Демьян успел послушать про поражение Саркиса. Шептались в основном хмурые насупившиеся муравьи, каких в войске были единицы.
— Проиграл значит? Я должен помочь ему. Даже ценой собственной жалкой трусливой жизни. — сердце юнца отчаянно забилось. Он понимал, что означает поражение эдемского мага, однако… его руки не дрожали, а ноги и не собирались подкашиваться. — Я зашёл чересчур далеко, чтобы жалеть. Теперь путь только один — помочь себе и помочь другим. Помочь всему миру.
Идти в воинственный муравьиный строй было нерезонно. Демьян и так понимал, что за свою свободу и правду те будут сражаться до последней капли силы. Помощь лично им, в их войске, была равносильна банальному неуважению к их народу.
— Этот барьер, окружающий город… Мы с Саркисом подмечали эту инородную магию. Тёмную и непонятную, приближенную к злой некромантской силе. Значит ли это… Да, я чувствую. В этой Цитадели находится не только Эрик. Я чувствую что-то ещё… Магию той девушки и того деда, да? Других вариантов и нет. — внезапно, во взбудораженном мозгу Демьяна чётко высветился путь, такой короткий, но такой извилистый; такой инородный, чужой, но такой верный и отчётливый. — Кажется я знаю что и как мне делать.
Не кидая и взгляда на разворачивающееся жаркое сражение, перестав слушать взрывы, содрогание несчастной земли и громкие муравьиные крики, совершенно забывая о том, что он мог бы помочь прямо здесь и сейчас, Демьян сорвался с места, юркнув в соседнюю дверь. Низенькую и неприметную, такую же, через которую он вышел несколькими мгновениями назад. Она еле поддалась, отчаянно скрипнув и разворошив чёрную чавкающую землю, что ей так давно мешала.
За ней показался пыльный мелкий коридор:
— Думаю, что время побед настало. Я обязан показать силу не только себе, но и матери! — парень последний раз посмотрел на тусклое серое небо, представив, каким голубым оно будет после Великой победы. — Родители, вы же это видите, да? Я не какая-то тряпка, вы вырастили из меня прекрасного защитника для семьи. Я покажу и докажу, что даже такой трусливый «я» хоть чего-то да стою.