Саркис сделал тяжёлый шаг вперёд, пристально следя за старыми тонкими руками, густо покрытыми сетью набухших вен. Архимаг уверенно ждал чего-то и его губы двигались, перечисляя всех людей, попавших в заточение.
Как же он был внимателен… Ни одно движение Саркиса не обходилось без его пристального наблюдения. Рука сжала высохший потрескавшийся сук с ещё большей силой, а шея ощутимо напряглась.
Шаг, другой, третий.
Архимаг выцеливал любой выпад, но продолжал непоколебимо сидеть на своём месте. На лице всё та же обреченная маска, кустистые брови не шевелились, превращаясь в подобие статуэток.
Ему и вправду не страшно? Но Саркис чувствовал волнение, обуявшее деда…
Настоящий проффесионал, без тени сомнения гений. Использовал ману наиболее правильным способом. Наверняка какая-нибудь магия обмана. Он же точно не может быть таким спокойным и равнодушным. А может ему действительно не важна жизнь? Может он готов принять смерть гордо выпячив грудь?
Чёрные высокие ботинки размеренно отстукивали свой ритм, что эхом разносился по всему этажу. Всё ближе и ближе смерть подступала к архимагу, но тот продолжал сидеть на месте. Непоколебимый, сильный, знающий…
Саркис отвёл руку в сторону, приготовившись к удару. Его кулак нёсся, словно астероид. Одно мгновение и от архимага не останется и костей. Пламя пожрет каждый миллиметр его старой плоти.
Свист оглушал… Так глубоко проникающий в уши смертельный последний свист.
Старец даже не прикрыл глаза. В упор смотря на летящую смерть, он ждал удара, что сможет прервать его жизнь.
Лицо старика по-прежнему было без эмоций, даже когда кулак остановился у самого крючковатого носа, прекратив свой стремительный полёт.
— Скажи, архимаг, ты боишься смерти? — Саркис играючи улыбнулся, смотря на невозмутимого старика.
— Конечно я боюсь, как и все обычные люди. Смерть — это конец жизни. Её неотвратимый горький финал. А кому может захотеться, чтоб всё в один момент завершилось, будто бы по щелчку пальцев?
Кулак потух и отхлынул от лица архимага. Саркис был доволен ответом. Ему сказали правду да и дед прошёл проверку на стойкость и силу.
Богатырь отвернулся и его волосы аккуратно легли на спину.
— Идём со мной, ты мне подходишь по духу. Честный, смелый, умный, рассудительный — мы точно будем полезны друг для друга.
Старик рассмеялся своим скрипучим голосом и неуклюже поднялся на ноги. Его шатало и трясло, но маг держался настолько стойко, насколько только мог.
— Перед тем как мы пойдём, я бы хотел узнать твоё имя. Это меньшее, что я мечтал бы услышать.
Богатырь не удостоил его и взглядом, но произнёс своим властным голосом:
— Моё имя Саркис.
Архимаг кивнул, явно удовлетворённый ответом. Маленькое круглое лицо, густо покрытое прыщами, еле держалось на тонкой шее, дряблые ноги скребли по полу, а руки держались за старый сук. Архимаг без единого сомнения последовал за Саркисом.
— Маг, ты готов? Нам предстоит подъем.
— Я готов, лишь бы покинуть это ужасное место. — ответил старец, складывая руки вместе.
— Тогда давай покажем им, чего стоят обычные люди.
Два мага шли в окружении разрухи, остатков ярко горящего пламени, раскиданных тел, некоторые из которых были на части разорваны ударной волной.
Где-то далеко, в недрах этой круглой башни, слышался топот множества ног. Маги стояли перед винтовой лестницей, что вела куда-то ввысь. Факелы ярко освещали путь, что терялся где-то в далёкой-далёкой полутьме.
Рука ярко вспыхнула, ярче любого факела.
— Интересно, смогут ли эту башню собрать после нашего подъема? Или ей будет суждено оставаться в руинах? — Саркис зло рассмеялся, смотря на свою горящую руку.
То было начало его тернистого пути. Пути, в конце которого его ждала встреча с НИМ.
— Любимый брат, жди меня.
Глава 2
Винтовая лестница была даже чересчур длинна. Уходящая ввысь, вся шаткая и неустойчивая, по ней предстояло ещё взойти.
— Черт — сквозь зубы прошипел Саркис. — Какой же это этаж?
Старик, что неспеша плёлся сзади, тихо ответил:
— Не могу сказать точно, но находимся мы очень глубоко. До первого этажа как до неба.
Саркис смог унять злобу, сосредотачиваясь лишь на подъёме. Какая бы трудность перед ним не стояла, он точно справится. Он всегда был таким и не собирается предавать свои идеалы.