И… и не иметь ни малейшего воспоминания о… о нем?
Наверное, так было бы милосерднее: забыть обо всем, что было между нами, и о той боли и страданиях, что наши отношения повлекли за собой.
Встряхиваю головой, освобождаясь от наваждения. Все это нереально, потому что Волдеморт обязательно потребует от Люциуса доказать свою верность, убив меня. В этом нет сомнений. Он ведь не просто так прислал сюда Эйвери.
— А тебе когда-нибудь приходило в голову, что они могут просто… избавиться от меня? — коротко бросаю я.
Он корчит гримасу, но затем встряхивает головой.
— Уверен, они этого не сделают, Гермиона, — едва слышным шепотом выдает он. — Никто бы никогда… да кто бы смог?..
Он спотыкается, но я знаю, что он хотел сказать, и сердце наполняется любовью к нему, и я почти готова потерять сознание от этого чувства. После всего… после всего, что я сделала, он все еще любит меня. Рон, мой Рон…
Подхожу к нему и обнимаю, всхлипывая куда-то ему в плечо. Он напрягается, и я задаюсь вопросом — обнимает ли он меня в ответ…
Но вот я чувствую, как его руки обвиваются вокруг моей талии, и он прижимает меня к себе, тяжело выдыхая поверх моего плеча. С облегчением улыбаюсь, слезы жгут глаза, и я ничего не могу с ними поделать, они катятся по щекам, и рубашка Рона быстро намокает. Я вновь всхлипываю.
— Ш-ш-ш, все хорошо, — шепчет он. — Все кончено. Он больше тебя не побеспокоит. Ты в безопасности, я позабочусь о тебе.
Цепляюсь за него, обнимая так крепко, словно пытаюсь стать с ним единым целым…
Но это, увы, не заполнит зияющую бездонную пустоту в душе, как бы мне ни хотелось. Хотя в этом случае все стало бы намного проще.
Кажется, не проходит и пяти минут, как появляется Беллатрикс, чтобы забрать Рона.
Она влетает в комнату, уперев одну руку в бедро, а другой держа Рона на прицеле палочки.
— Время вышло, Уизли, — каркает она. — На выход.
Молча наблюдаю, как она выводит его из комнаты.
Он не прощается со мной вслух, но напоследок тепло улыбается.
И это тепло согревает мне сердце.
Дверь за ними захлопывается, и я снова остаюсь одна.
Со вздохом закрываю лицо руками. Я так устала. Наверное, стоит лечь сегодня пораньше…
И как всегда лежать без сна.
— Ты сделала, как я просил?
Ладони словно превратились в камень — так молниеносно я убрала их от лица.
Узнаю этот голос. Такой же родной, как и мой собственный.
Перестаю дышать, чтобы не упустить ни слова.
— Нет, — коротко бросает Беллатрикс. — Я забыла. Прости.
— Боже, я, кажется, ясно выразился…
— Какая разница, ест она или нет? — огрызается она. — Сомневаюсь, что она нам еще пригодится.
Повисает долгая пауза.
Я точно знаю, что значат эти слова. Не разделяю я оптимизма Рона по поводу того, что они меня отпустят. Я умру. И не просто умру, а умру совсем скоро.
Не обязательно.
Нет, обязательно. Надо смириться с этим. И это сделает Люциус.
Ты правда думаешь, что он сможет сделать это?
— Вероятно, — бормочет он.
Беллатрикс иронически усмехается.
— На что уставился, Уизли? — холодно спрашивает Люциус.
Сердце пропускает удар.
— Ни на что, — угрюмо отвечает Рон. — Ни на что.
Осторожно вздыхаю.
— Что ж, увидимся за ужином, Люциус, — ледяным тоном тянет Беллатрикс.
— Жду не дождусь, — бросает он в ответ.
Судя по звукам удаляющихся шагов, уходят двое.
Я жду. Жду, застыв во времени, пока мучительные, кажущиеся вечностью пять минут торжествуют, заставляя меня гадать, войдет он или нет…
Замок щелкает, и дверь медленно открывается.
Сердце бешено стучит, и даже напряженное выражение лица Люциуса, переступающего порог, не способно остановить этот бег.
И я ничего не могу с этим поделать. Каждый раз, как вижу его, во мне просыпается надежда, несмотря на каменное выражение его лица и на то, что я знаю: он здесь не за тем, чтобы…
Он здесь не потому, что вернулся ко мне.
На короткий миг наши глаза встречаются, но он отводит взгляд, направляя палочку на прикроватный столик, и там появляется еда: сэндвич, чашка супа, стакан с тыквенным соком, кусок хлеба и что-то, похожее на джем.
Не припомню, чтобы раньше у меня было столько еды. Обычно мне давали кусок хлеба и суп, ну и если повезет — какой-нибудь фрукт…
Он вновь смотрит на меня.
— Ты должна поесть, — бросает он, прежде чем повернуться и уйти.
— Стой! — поспешно кричу ему вслед.
Он судорожно вздыхает, но поворачивается ко мне, сжав губы в тонкую линию.