— Молодой человек, — с явным неудовольствием ответил Вискалки, — вам бы следовало знать, что подобные выставки требуют больших затрат. А главное, художник должен быть уже состоявшимся, с именем... Словом, я хочу сказать: не слишком ли вы торопитесь? К тому же, на мой взгляд, вы и так злоупотребляете покровительством графини де ля Фуэнте.
— Графиня де ля Фуэнте всего лишь ценит мой талант! — вспыхнул Андреа.
— Пусть так, — согласился Вискалки. — Я только высказал своё мнение.
Настроение Андреа испортилось, и он рассеянно побрёл по полупустым залам к выходу. Но вдруг услышал, как кто-то из редких посетителей окликнул его по имени. Обернувшись, Андреа увидел перед собою... Бетси.
— Я прочитала в газете о твоей выставке, — пояснила она, — и вот приехала посмотреть... Здесь есть одна картина, резко отличающаяся от других. Я всё стою около неё и не могу оторвать взгляда. Когда ты написал её?
— А, эта... — несколько разочарованно произнёс Андреа. — В ней нет ничего особенного. Я написал её чуть ли не самой первой из всего, что здесь выставлено. Хотелось перенести на холст образ того счастливого времени, когда я не был собой.
— Знаешь, в реальности от этого заснеженного домика уже ничего не осталось. В него попала молния... Теперь там лишь кучка головешек, похороненная в снегу вместе с воспоминаниями о счастливом прошлом... -Бетси снова стала всматриваться в холст. — Но эта картина переносит меня обратно в то время. Я хотела бы купить её.
— Ну, зачем же? Прими её в подарок! Куда тебе послать её? В Канаду?
— Нет, я живу сейчас в Италии, в Перудже. Спасибо за подарок. Я дам тебе свой адрес, а пока расскажи о себе.
— Как видишь, занимаюсь живописью. И это для меня — главное.
— А семья? Жена?
— Занятие искусством требует отказаться от всего остального. Особенно, когда близкие тебя не очень понимают.
Бетси с тревогой посмотрела на Андреа, но спрашивать больше ничего не стала.
Выйдя из галереи, она позвонила Казираги, который ей очень обрадовался и предложил тотчас же встретиться.
— Я знаю, что ты разыскивал меня в Перудже, но я уезжала на время в Канаду.
— Я так огорчился, когда не застал тебя, — признался Казираги. — Ты уехала, не простившись со мной. И я не знал, вернёшься ли ты сюда вообще... Но, слава Богу, теперь это всё в прошлом. Бетси, я не хочу больше тебя терять. Выходи за меня замуж!
— Франко... — растерялась Бетси.
— Ты можешь ничего сейчас не говорить, — видя её замешательство, предложил Казираги. — Только выслушай меня. Я люблю тебя, Бетси, и хочу, чтобы у нас с тобой была семья, были дети. Я уверен: мы сможем быть счастливы вместе!
— Франко, я тоже думала о тебе всё это время и... скучала по тебе. Я без колебания могла бы доверить тебе свою жизнь, но всё же... дай мне возможность хотя бы немного подумать.
— Да, конечно, — ответил Казираги. — Только, умоляю, не спеши с отказом...
Эдера не придавала большого значения недомоганию, которое чувствовала в последние дни, полагая, что причиной его, конечно же, является Андреа. Но ей становилось всё хуже и хуже. Силы буквально оставляли её. Идти к врачу, как советовали Валерио и Матильда, она отказывалась: не жаловаться же, в самом деле, доктору, что муж её разлюбил и завёл себе другую женщину! Но и поделиться своим горем с близкими, она тоже не хотела — не могла их расстраивать и волновать.
— Я приеду к тебе хоть на денёк, Чинция, — позвонила Эдера подруге. — Только настроение у меня, извини, хуже некуда. Потерпишь?
Чинция велела Эдере выезжать немедленно, и вскоре та уже рассказывала подруге без всякой утайки всё, что произошло за это время с нею и с Андреа. В конце беседы к ним присоединился и Манфред, который предложил Эдере свою посильную помощь.
— Хочешь, я поговорю с Андреа по-своему, по-мужски?
— Спасибо, Манфред, — ответила Эдера, — но он сейчас в таком состоянии, что никого не станет слушать. Я ведь не говорю с ним прямо только потому, что это привело бы нас лишь к окончательному разрыву. Надо, чтобы он сам понял, какую совершает ошибку.
— Ну, тебе виднее, — сказал Манфред и пригласил дам поужинать в хорошем ресторане.
Перед самым выходом из дома у Эдеры, однако, случился острый приступ недомогания, а точнее, она попросту упала в обморок. Манфред позвал на помощь своего соседа-врача, и тот предположил у Эдеры какую-то серьёзную и уже достаточно запущенную болезнь.