— Нет, просто устала.
Валерио умолк, боясь причинить дочери дополнительную боль своими расспросами. Попытка вызвать на откровенность Андреа тоже оказалась безуспешной.
— Он добр, вежлив, но это не Андреа, которого мы все знали, — сказал Валерио Клаудии. — Я видел, вы с ним разговаривали. Не знаешь, что у него на уме?
— К сожалению, мне это неизвестно так же, как и вам, — с горечью произнесла Клаудия. — По-моему, Андреа не хочет вспоминать о своём прошлом.
— Но у него было счастливое прошлое! — заметил Валерио. — Ничего, кроме радости, эти воспоминания не могли бы ему принести.
— Всё так, — согласилась Клаудия. — Однако теперь в его сознании присутствует другая, и тоже счастливая, реальность.
— Ты имеешь в виду ту женщину, канадку?
— Да. Как-то Эдера спрашивала о ней, но у меня не хватило духу сказать всю правду.
— Клаудия, со мной ты можешь быть откровенной, — заверил её Валерио.
— Я сказала Эдере только о чувствах Бетси к Андреа. Но не стала рассказывать, что это взаимно. Он плакал, как ребёнок, расставаясь с Бетси, и, будь его воля, никогда бы от неё не уехал. Всякий раз, когда мы встречаемся, Андреа заводит разговор о Бетси. Он всё ещё любит её.
— Бедная Эдера! — горестно вздохнул Валерио.
— Я уже говорила вашей дочери: если ей дорог Андреа, то она должна бороться за него!
Попытка выманить у Валерио Сатти миллиард лир закончилась для Франца де Марки плачевно: из тюрьмы его выпустили, но лишили права на адвокатскую деятельность. Надо было как-то поправлять дела, и неунывающий Франц опять решил поживиться за счёт Леоны.
Нашёл он её в Пертике притихшей и присмиревшей, праздно гуляющей в тени цветущих деревьев. Но элегическое настроение Леоны испарилось тотчас же, как только она увидела Франца. Упрёки и проклятья посыпались на его голову в таком количестве, что он едва сдержал себя, чтобы не ответить тем же.
— Я передал ваше дело опытнейшему адвокату и приехал сказать об этом, — удалось ему вставить, наконец.
— Ах, вот в чем дело! — воскликнула Леона. — Теперь вы скажете, что я должна заплатить ещё и тому, другому адвокату.
— Разумеется, он не будет работать бесплатно, — парировал Франц, — но вы вправе отказаться от его услуг.
— Никто уже не сможет вернуть мне сына. Он сам выбрал, с кем жить, и никакой суд не сумеет убедить его в обратном.
— Впервые вижу вас настроенной столь пессимистично, — заметил Франц.
— Что ж делать? Я проиграла по всем статьям, — обречённо произнесла Леона и тут же добавила гневно: — Не без вашей, кстати, помощи!
— Вы ошибаетесь, синьора, — возразил Франц. — Я не переставал о вас заботиться, и у меня есть чёткий план, как выиграть процесс.
— Опять надеетесь вытащить из меня деньги? — язвительно усмехнулась Леона.
— Напрасно вы так думаете! Вам известно что-нибудь о некой Бетси Фаэнца — канадке, спасшей Андреа?
— Да. Сын говорил мне о ней.
— Может, он сказал вам и о том, что любит эту женщину и хотел бы к ней вернуться?
— Н-нет…
— Ну вот, а вы набросились на меня, не выслушав, — обиженно произнёс Франц. — Если на суде Андреа признается, что всё ещё любит Бетси, то у его жены не останется никаких шансов на опеку. И в этом непростом случае суд, скорее всего, склонится в пользу матери.
— Я должна принести вам свои извинения, Франц, — оживилась Леона. — Думаю, вы действительно на правильном пути. Используйте деньги, которые я вам дала в качестве аванса.
— Синьора, те деньги…
— Франц, вы не получите больше ни чентезимо, пока мой сын не будет со мной! До свидания.
Валерио с помощью своего адвоката выхлопотал для Леоны освобождение из-под домашнего ареста, и она не замедлила этим воспользоваться. Поговорить с Андреа без свидетелей на сей раз оказалось несложно, поскольку все дни он проводил дома, присматривая за Лало и занимаясь своими рисунками. Неожиданное появление матери не вызвало в нём никаких чувств, кроме досады, которую он, впрочем, постарался скрыть.
— Ты словно побаиваешься меня, сынок, — по-своему истолковала его сдержанность Леона.
— Нет, просто мне никак не удаётся понять, что ты думаешь на самом деле, — ответил Андреа.
— Сынок, ты, наверное, опасаешься, что я буду уговаривать тебя бежать со мной? Нет? Сам решай, с кем тебе жить — с Эдерой или с Бетси.
— С Бетси?
— Да! Я знаю, что она тебя любит. И ты её любишь! У меня душа болит за тебя. Живёшь с нелюбимой женщиной, а зачем?
— Мама, не надо об этом! Всё не так просто. Я не могу оставить моего сына.
— Ты уверен, что это твой сын?