– Песнь песней! – узнал наконец Гайна.
– Ну до чего же хороша! – прошептал Аларих.
– Песня?
– Да нет, девушка!
– Полненькая?
– Да нет! Та, что с самбукой… Она прекрасна, как утренний сон… И мне почему-то кажется, что где-то я ее уже видел. Неужели и правда во сне? Ты веришь в вещие сны, друг?
Гайна захихикал, прикрывая рот рукой.
– Эх ты, а еще знаменитый в легионе разведчик! Мы же их обеих видели на стене, когда входили в город! И старушка тоже была с ними…
– А ведь верно! Как же я ее сразу не узнал?
– Старушку? – ехидно уточнил Гайна и получил несильный, но вразумляющий тычок. Он уткнулся лицом в подголовный валик, чтобы заглушить смех.
К сидевшим девушкам подбежал паренек с корзинкой спелой мушмулы.
– Нянюшка, просыпайся! Саул набрал нам мушмулы: смотри, какая спелая! – сказала Евфимия, отложив в сторону самбуку.
– Подумаешь, мушмула! – недовольно сказала старушка, садясь и заглядывая в корзинку. – Мне бы, старенькой, хотя бы крохотный кусочек мяска пожевать…
– Мне тоже так мяса хочется, что зубы чешутся! – пожаловалась Мариам.
– Надо терпеть, где же теперь взять мяса? – рассудительно проговорила Евфимия. – Крестьяне больше не заходят в город, боятся персов и эфталитов: те могут появиться под стенами города совсем неожиданно, как это бывает на войне. Пока они, слава Богу, не приступают вплотную к Эдессе. Хорошо, что у нас есть хотя бы рыба.
– Из языческих прудов, посвященных идолу, демонице Иштар, – проворчала старушка. – Пойдемте, девушки, в дом, а то уже припекать начало!
Девушки поднялись, старушка свернула коврик и вручила его племяннику. Гуськом они отправились к стене, отделяющей дом от сада, отворили калитку и скрылись за ней.
– И под лучами жаркого солнца, словно сон, растаяло прекрасное видение! – с пафосом произнес Гайна, снова привольно раскидываясь на постели.
– Давай в воскресенье пойдем на службу в городской храм? – предложил вдруг Аларих.
– Чем это тебе наша церковь в крепости не угодила? – удивился Гайна.
– Хор не нравится. В кафедральном соборе, слышал я, поют девушки, а наша хозяйка служит в нем диакониссой…
– Ну, все понятно! – засмеялся Гайна. – Что ж, я не против.
В воскресенье оба готфа явились в кафедральный собор, скромно встали в сторонке, отстояли всю службу и причастились со всеми. Но на трапезу их почему-то никто не догадался пригласить, так что они вдвоем покинули храм и вернулись в свой садовый домик. На столе их ждал поднос, на нем горшок каши, две большие лепешки и кувшин с фруктовым напитком – их обычный завтрак, доставляемый Саулом. Надо сказать, что не все хозяева, у которых стояли на постое воины-готфы, отличались таким же хлебосольством: большинство из них ограничивалось положенными по указу лепешкой в день да кувшином воды. Похвалив щедрость хозяйки, Гайна, насытившись, улегся отдыхать на топчан.
– Ты чего опять разлегся? – спросил его Аларих. – Вставай! Я придумал, как нам познакомиться с девушками, и даже нашел путь к сердцу их бдительной и отнюдь не беззубой церберши!
– Да ну?
– Представь себе. Но нам придется совершить небольшую тайную вылазку в окрестные леса.
– На разведку?
– На охоту.
В тот же день, ближе к вечеру, Аларих и Гайна, пропотевшие, запыленные и усталые, каждый с холщевым мешком за спиной и луком на плече, постучали в калитку дома Софии. Им открыл сторож, но внутрь их не впустил.
– Хозяйки нет дома. Что угодно достойным воинам? – спросил он, встав в проеме калитки с весьма негостеприимным видом и упершись руками в столбы.
Но готфы и не собирались прорываться внутрь с боем: они опустили перед ним оба мешка и сказали:
– Передай это своей хозяйке и скажи, что архонты Аларих и Гайна благодарят ее за постой.
После чего развернулись и бодро удалились. Удивленный сторож на всякий случай развязал мешки и заглянул в них: в одном лежало несколько фазанов, а в другом – завернутые в листья куски мяса, судя по виду, дикой козы или лани. Ликуя, он подхватил мешки и помчался к дому, не забыв, однако, перед тем накрепко запереть калитку.
Когда совсем стемнело, в садовый домик постучался Саул.
– Госпожа София приглашает вас на ужин, – сказал он выглянувшему Гайне. – Можете идти прямо за мной, мы пойдем через внутреннюю калитку!
А вот этого приглашения Аларих и Гайна как будто ожидали: оба уже успели искупаться в пруду и даже вымыть свои короткие светлые волосы, отчего те завились у обоих блестящими крутыми кудрями, и переодеться в чистые туники и легкие плащи, явно предназначенные не для боя, а для парадных случаев; панцири и шлемы они, конечно же, тоже надели, предварительно начистив их до полного сияния.