– Сисси!
Словно ворон каркнул…
– Сисси! – еще раз позвал я.
– Да, дорогой? – донесся из гостиной спокойный голос жены.
Объявший меня ужас разом пошел на убыль. С улыбкой облегчения на губах распахнул я дверь, но замер на пороге, изумленный открывшимся зрелищем. Там, в моем кресле, уютно устроилось создание из какой-то мрачной волшебной сказки! Миниатюрный рост, хрупкое сложение, немигающие зеленые глаза на бледном, точно мел, лице… Возраст ее определить было нелегко: во множестве отношений она напоминала ребенка, одетого на взрослый манер, однако держалась точно утомленная жизнью пожилая дама, а причудливый наряд придавал ей флер истинной древности. Ее платье на первый взгляд казалось черным, но в солнечных лучах играло, переливалось темно-зеленым и пурпуром, словно оперение английского скворца. Пышные юбки были собраны в затейливые складки, просторные рукава странно сужались к предплечьям, складчатая пелерина из черного кружева весьма напоминала крылья, сложенные за спиной. Ее украшения поблескивали изумрудами и сапфирами, рубинами и топазами, однако все это были вовсе не самоцветные камни, а… головки колибри! Оправленные в золото, они свисали с мочек ее ушей, ожерельем окружали шею, а троица крохотных птичек, оставленных целыми, словно бы свили гнезда в гуще темно-рыжих волос, заколотых булавками. Пожалуй, наряд сей леди пришелся бы мне по нраву, не знай я, что эти чудесные птицы, некогда питавшиеся цветочным нектаром, умерщвлены ножом таксидермиста – мало этого, ее собственным ножом!
– Рада вновь видеть вас, мистер По, – едва слышно прошелестела гостья.
Тут этикет, наконец, возобладал, и я кое-как ухитрился скрыть изумление за учтивым поклоном.
– Позвольте заметить, мисс Лоддиджс, я так же. Какая радость, какой нежданный сюрприз! Что привело вас в Филадельфию?
– Весточка от Хвата[8].
Смысла этих слов я не уловил, что явственно отразилось на моем лице.
– От Хвата, от ворона мистера Диккенса, – пояснила мисс Лоддиджс.
И вновь гостье удалось застать меня врасплох. Боюсь, в этот момент я замер на месте с отвисшей челюстью, не в силах вымолвить ни слова. Весточка от Хвата, ручного ворона Диккенса? Безусловно, она шутит! Однажды нам с Дюпеном довелось столкнуться с этим созданием в доме Диккенсов. Ворон и впрямь болтал без устали, однако не говорил ничего, кроме какого-то вздора.
– Я только что рассказала мисс Лоддиджс о нашей утренней гостье, – вмешалась Сисси, видя мое замешательство. – Малиновка и впрямь оказалась особой весьма прозорливой. В будущем нам следует больше доверять ее предсказаниям.
– Уж это точно, – согласился я. – Поскольку… боюсь, никаких сладостей к чаю я не принес.
Нимало не удивившись моей оплошности, Сисси любезно улыбнулась.
– Неважно: мисс Лоддиджс все равно не желает ничего, кроме чаю. Чайник я только что поставила. Пожалуйста, присядь и развлеки нашу гостью.
Жена удалилась в кухню, оставив меня наедине с мисс Хелен Лоддиджс – с той, кого я полагал своей благодетельницей: не кто иная, как она, однажды заплатила мне весьма щедрый гонорар за редактирование ее орнитологической монографии. Этот-то гонорар и позволил мне летом тысяча восемьсот сорокового предпринять путешествие в Лондон, дабы расследовать тайну, касавшуюся моей семьи. Прежде я с мисс Лоддиджс не встречался, а посему во время пребывания в Англии счел необходимым нанести юной затворнице непродолжительный визит вежливости и навестил ее в ее доме, в Парадайз-филдс. Сколь неожиданно ныне было увидеть сию необычную леди вне пределов поместья Лоддиджсов, а уж тем более – на другом берегу Атлантики и, что самое невероятное, в моей гостиной!
Провожаемый взглядом ее круглых зеленых глаз, я уселся в любимое кресло Мадди.
– Так, стало быть, речь идет о Хвате, о вороне мистера Диккенса. Действительно, мне довелось встретиться с этим докучливым малым, однако я искренне не понимаю, что бы он мог вам поведать, кроме сущего вздора. Кстати, я и не знал, что вы знакомы с мистером Диккенсом, – сказал я.
– Мы с ним свели знакомство благодаря моей работе. Три года назад Хват отошел в мир иной, и мистер Диккенс попросил меня обессмертить своего друга. Он видел коллекцию колибри, принадлежащую отцу, и счел, что я смогу сохранить его ворона для будущего со всем уважением к его духу.
8
Говорящий ручной ворон Грип – примечательный персонаж исторического романа Чарльза Диккенса «Барнеби Радж» (1841). Прототипом его послужил ворон, принадлежавший писателю. В разное время у Диккенса жили три ручных ворона, и всем им хозяин давал имя «Грип», что можно примерно перевести как «Хват» или «Хватайка». По мнению некоторых литературоведов, именно Грип послужил толчком к созданию знаменитого стихотворения Эдгара По «Ворон».