Сисси ненадолго задумалась.
– А ты был знаком с мистером Мэтьюзом и его сыном?
– Да, я встречался с обоими в доме мисс Лоддиджс.
– Расскажи о том дне, когда ты с ними встретился. Помнится, в письмах ты о них не упоминал.
– Встретились мы совсем ненадолго. Дело было во время моего первого приезда в Парадайз-филдс, и впечатление, произведенное на меня мисс Лоддиджс, совершенно затмило все впечатления о знакомстве с этими джентльменами.
Это было чистой правдой. Харизматичного, обаятельного Эндрю Мэтьюза я еще помнил, но его тихий, спокойный до неприметности сын как-то стерся из памяти. Кто-то упоминал о том, что его мать – перуанка; вероятно, ей юноша и был обязан миловидностью смуглого лица и невысоким ростом. Я задумался, припоминая самое начало поездки в надежде на то, что по мере рассказа в памяти начнут всплывать новые и новые подробности.
– Утро выдалось погожим. В девять часов я вышел из гостиницы и сел в наемную пролетку. В дороге нам сопутствовали и покровительствовали множество святых – Дунстан, Бригитта, Мартин, Павел, Мария, Леонард – казалось, мой путь в восточную часть Лондона, от Пикадилли к Парадайз-филдс, пролег мимо самых почтенных и древних соборов Лондона, однако, учитывая место назначения, это отнюдь не казалось удивительным[11]. После городской тесноты и копоти простор окрестных полей радовал глаз, а всем известные оранжереи Лоддиджсов – уверен, я рассказывал о них в письмах – вполне оправдывали свою громкую славу. К моменту моего прибытия у ворот собралось множество экскурсантов, съехавшихся сюда ради тура по огромным стеклянным строениям, под крышами коих нашли новый дом мириады экзотических растений.
Описывая начало визита, я погрузился в воспоминания о необычном доме Хелен Лоддиджс. Мало-помалу подробности того утра в памяти обрели яркость и четкость. Казалось, я снова вернулся в прошлое либо сплю и описываю Сисси все, что вижу во сне.
– Юная горничная пригласила меня в дом, провела длинным темным коридором в гостиную и с дружелюбной улыбкой ушла, сказав, что мисс Лоддиджс вскоре спустится, а пока мне лучше присесть. Приняв ее предложение, я начал оглядывать комнату. Весьма просторная, гостиная Лоддиджсов казалась вчетверо меньше своей истинной величины – столько вещей было в ней собрано. Листья папоротников льнули к стеклу огромных террариев, словно стремясь выползти наружу. Стены были увешаны гравюрами, изображавшими тропических птиц и растения, так тесно, что из-под них едва проглядывала темно-зеленая краска. Полки шкафов ломились от книг, посвященных ботанике и орнитологии, а на шкафах, да и в любых других подходящих местах, собралось несметное множество самых разнообразных птиц. Увидев сидящего прямо над головой ворона, я сразу же вспомнил ухватки дьявольской птицы мистера Диккенса и вздрогнул, но в следующий миг понял, что это черное как смоль создание, склонившее голову набок и уставившееся на меня блестящими глазками-бусинами, останется в сей комичной позе навеки. Все прочие птицы также были мертвы, но руки мастера придали им столь убедительный вид! Казалось, я преступил границу какого-то древнего птичьего царства.
– Тут дребезжанье фарфора заставило меня оглянуться на двери. Вошедшая в гостиную служанка с деревянным подносом захлопотала, выставляя на стол чайные приборы, пирожные и вазу каких-то экзотических фруктов. Увидев в ближайшем кресле странное создание, похожее одновременно на женщину и на птицу, я едва не выпрыгнул из собственной кожи! Конечно же, это и была она, наша экстравагантная мисс Хелен Лоддиджс.
– Я так живо себе все это представляю, – сказала Сисси, от удовольствия смяв в кулаке вышивку. – Какое любопытное место. Наверное, для мисс Лоддиджс лучше не найти!
– Несомненно, для нее все это было естественной средой обитания. Хотя служанке такое окружение, очевидно, пришлось не слишком-то по нутру. Но, несмотря на явные трудности с перемещением в сторону великолепного красного ара и целой коллекции разноцветных птиц помельче, занимавшей стол между нашими креслами, все мои попытки помочь ей подать чай были отвергнуты.
– Должно быть, сметать с птичьего поголовья мисс Лоддиджс пыль служанке было страсть как нелегко, – сказала Сисси, с притворной серьезностью покачав головой. – Мать, будь она вынуждена возиться с ними, непременно изобрела бы способ приготовить их на обед.
Вообразив себе сей весьма правдоподобный сценарий, я улыбнулся.
– Возможно, именно это девица и имела в виду, когда, едва не уронив ара, буркнула: «Вот ужо сварю я твоего гуся, окаянная».