Выбрать главу

Несмотря на политическое недомогание, Эдгар присутствовал при замечательном моменте в истории Великобритании. Искусство и наука находились в расцвете. Пресса следила за каждым шагом лорда Байрона, самой заметной и скандальной фигуры романтического движения. Исследователи, садоводы, анатомы и геологи собирали и классифицировали живых существ и камни, а химики проверяли фундаментальные строительные блоки природы. В лондонском Королевском институте Хамфри Дэви и Майкл Фарадей демонстрировали возможности химии, электричества и магнетизма. Лондон стал городом в авангарде современности, уверенным в своих искусствах и науках, в своем производственном мастерстве, в своем флоте и военных победах.

Аллан записал Эдгара в ближайшую школу, а затем отправил его в школу Мэнор-Хаус, расположенную в пяти милях к северу, в Сток-Ньюингтоне, деревне, где когда-то жили радикалы, включая Ричарда Прайса, Мэри Уолстонкрафт и ее дочь от Уильяма Годвина – Мэри Шелли. Директор школы, преподобный Джон Брэнсби, охотно, но строго преподавал языки, математику и геометрию. Аллану выставляли счета за «Кембриджскую математику», учебник грамматики и «Оратора» Цицерона. К окончанию школы По «мог говорить на французском языке, толковать любого несложного латинского автора и был гораздо лучше знаком с историей и литературой, чем многие мальчики более зрелого возраста».

Спустя годы По поведает об академии Брэнсби в своем рассказе «Уильям Уилсон», где главный герой живет безрассудной жизнью, преследуемый соперником и двойником, разделяющим имя и дату его рождения. Два Уильяма Уилсона впервые встречаются в школе, двойнике школы Брэнсби, «дворце очарования» с коридорами-лабиринтами: «Наши самые точные представления об особняке не сильно отличались от тех, с которыми мы размышляли о бесконечности». Школьный класс переполнен партами и скамьями, «черными, древними и потрепанными временем, заваленными такими же потрепанными книгами». Над всем этим возвышаются «часы огромных размеров».

Брэнсби вспоминал Эдгара Аллана как «шустрого и умного мальчика», который мог бы превзойти себя, «если бы не был испорчен непомерным количеством денег, которые позволяли ему ввязываться во всякие шалости». И все же Джон Аллан писал домой с отеческим удовлетворением: «Эдгар – прекрасный мальчик, и у меня нет причин жаловаться на его успехи».

Однако, пока они находились в Лондоне, британское отделение табачной торговой фирмы Аллана потерпело крах. Семья собрала вещи и вернулась в Ричмонд. Воспоминания о пребывании в Британии – монархическом зеркале американской республики – стали для будущего поэта и писателя прочной основой.

Олд-Доминион

Когда корабль «Марта» причалил в Нью-Йорке в июле 1820 года, Фрэнсис испытывала настолько сильное недомогание, что Аллан вызвал врача. Они вернулись через Норфолк на пароходе, который был введен в эксплуатацию вскоре после их отъезда, а первое трансатлантическое путешествие на паровой тяге состоялось за год до возвращения.

Тем временем фирма Аллана погрязла в долгах. Эдгар поступил в Академию Кларка, и отныне черты его личности становились все более заметными. Директор, Джозеф Кларк, отметил его «самоуважение, отсутствие надменности, строгую справедливость и корректность в поведении с товарищами, что сделало его любимцем», хотя «в разногласиях с сокурсниками он слишком упорствовал и не уступал». Эдгар также проявлял «способности к воображению» в «юношеских сочинениях, адресованных его молодым подругам». У него было «чувствительное и нежное сердце, и он всеми силами пытался угодить». Томас Эллис – сын делового партнера Аллана – называл Эдгара «лидером среди юношей». Безграничное восхищение, которое он вызывал, вынудило Эллиса «совершить множество запрещенных поступков». Помимо того, что Эдгар научил его плавать, кататься на коньках и стрелять, однажды он долго не выпускал его из дома после наступления темноты, стреляя по птицам, принадлежавшим другому землевладельцу, за что оба получили порку.

Происхождение По тоже оставило отпечаток. Он впитывал любую информацию, полученную от своего брата Генри, который жил у родственников в Балтиморе и строил планы на кругосветное путешествие по морю. Его младшая сестра Розали, за которой по-прежнему следили Маккензи, повзрослела физически, но не умственно, и замуж она так и не вышла. Один из одноклассников, отмечая «аристократические» взгляды По, сказал: «Об Эдгаре По известно, что его родители были актерами, и что он зависел от щедрот, которые полагаются приемному сыну». Эта репутация придавала ему «свирепость, которой он иначе не имел бы».