Значительное место на полках занимали работы Пьера-Симона Лапласа, одного из директоров Политехнической школы, олицетворявшего рациональность и космологический размах французской математики. В своем «Философском эссе о вероятностях» Лаплас представил всезнающий разум, который может предсказать любое будущее состояние Вселенной, зная лишь начальные условия. Это и стало основой для идеи детерминистской Вселенной. Его «Механическая Вселенная» усовершенствовала «Часовой механизм» Ньютона, изобразив саморегулирующуюся солнечную систему, части которой взаимодействуют по единым законам. Книгу перевел Натаниэль Боудич, более известный как автор «Американского практического навигатора».
Другая работа Лапласа, «Изложение системы мира», выдвинула теорию о том, что Солнечная система образовалась в результате постепенной конденсации вращающегося облака газа, или туманности. Эта противоречивая идея, предложенная также астрономом Уильямом Гершелем, позже была названа небулярной гипотезой. Механическая теория Лапласа об образовании Солнца, Земли и планет рассматривалась как революционная и теологически опасная замена истории сотворения мира в Бытие. Наполеон спросил его, почему в такой длинной книге о Вселенной он ни разу не упомянул Бога. Лаплас, как говорят, ответил: «У меня не было нужды в этой гипотезе».
Вест-Пойнт – один из первых американских учебных заведений, где стали использовать доски (еще один импорт из Политехнической школы). Курсанты решали задачи и доказывали их у доски, зачастую одновременно. Один из студентов, проучившийся три года в Пенсильванском университете, писал своим родителям после трех недель обучения в Вест-Пойнте: «Мы уже прошли столько алгебры, сколько я в жизни не видел». Каждая лекция требовала освоения дюжины страниц текста, «которые не только нужно вывести на доску, но и объяснить все детали».
Лаплас создал образ Вселенной, управляемой механическими законами, идеально познаваемыми с помощью разума и математики. И курсанты Вест-Пойнта были достаточно дисциплинированы, чтобы привести себя, тело и разум в соответствие с этой космической машиной.
Наследник Франклина
Одним из первых студентов, усвоивших учебный план Тейера, стал Александр Даллас Бейч, который окончил школу без единого порицания – неслыханный подвиг, учитывая высокие стандарты поведения и постоянное наблюдение. От Александра ожидали великих свершений. И неудивительно, ведь прадедом Бейча был Бенджамин Франклин, а отец – сыном единственной дочери Франклина. Дед по материнской линии, Александр Даллас, работал секретарем казначейства.
Бейч родился в 1806 году. У него были большие глаза, мягкий подбородок, который он позже покрыл огромной бородой, и уверенное, знающее, иногда скептическое выражение лица. Его «превосходство в учености признавалось каждым членом класса, а непритязательные манеры, дружелюбное поведение и верность долгу обеспечили расположение и уважение» как студентов, так и офицеров. Когда нужно, Бейч был очарователен, однако не терпел дураков, а если ему противостояли, его решимость оставалась непреклонной, а нрав – яростным.
В 1825 году, когда он окончил университет, военный министр Джеймс Барбур написал матери Бейча, Софии: «Меня очень порадовали доказательства, приведенные вашим сыном на экзамене, о совершенстве его достижений <…> Я знал и любил вашего отца [Далласа]. Его великого предка по отцовской линии [Франклина] я знал лишь по его работам. Я убежден, что в вашем сыне присутствует совершенство обеих ветвей, которые вот-вот объединятся». Сокурсники Бейча, среди которых был его друг Джефферсон Дэвис, заключили договор, чтобы удержать его от любых глупостей, способных помешать славным достижениям, для которых он, казалось, был предназначен.
В Вест-Пойнте Бейч приобрел военную перспективу, которую на протяжении всей жизни он будет применять в проектах научных исследований. После окончания университета он на три года остался там преподавателем, работая вместе с влиятельным нью-йоркским химиком и ботаником Джоном Торри и своим однокурсником астрономом и математиком Ормсби Митчелом, который впоследствии основал обсерваторию в Цинциннати. Незадолго до приезда Эдгара По Бейч вернулся в Филадельфию, где они оба прожили с 1838 по 1842 год – решающие годы для обоих.
С ранней юности Бейча призывали к тому, чтобы он оправдал надежды своих предков. В результате он продемонстрировал образцовую карьеру кадета Вест-Пойнта. Начальные условия жизни По, как сироты с мучительными семейными связями, отличались от условий жизни Бейча, как и его конечная траектория. Но он тоже усвоил программу обучения в Вест-Пойнте и применил ее уроки в будущей карьере. Несмотря на их конечное расхождение, жизнь По и Бейча часто шла параллельно.