Вера в неограниченные возможности разума сближает Констанцию с Ормондом, наделенным блестящими способностями и мощным интеллектом. В образе этого героя Браун показывает, какую опасную форму может приобрести теория «разумного эгоизма», получившая распространение во второй половине XVIII века. Воспылав страстью к Констанции, Ормонд решает добиться ее любым способом, вплоть до убийства ее отца, в котором видит главное препятствие для своего союза с ней. Талант перевоплощения помогает ему творить злодеяния. Меняя обличье и голос, он проникает в тайны людей, а затем использует это им во вред, и они беззащитны против его дьявольского ума.
Браун, таким образом, представляет в Ормонде и Констанции две ипостаси разума, который, в зависимости от нравственного содержания, выступает то как орудие добра, то как орудие зла, выявляя, в сущности, кризис просветительского мировоззрения.
В герое романа «Артур Мервин, или Воспоминания о 1793 годе» Браун предпринял попытку изобразить двойственность человеческой натуры, сочетающей в себе и добро, и зло. Подзаголовок романа отсылает читателя не к Великой французской революции, а к событиям 1793 года, когда в Филадельфии разразилась эпидемия желтой лихорадки, жертвами которой стали около двух с половиной тысяч человек, что чрезвычайно много для того времени.
Самые сильные страницы романа – описание людей, охваченных страхом, в городе, где, казалось, сам воздух был пропитан кошмарным сладковатым запахом смерти (мертвецов жгли на улицах, запах отбивал только табак, и даже дети не выходили на улицу без сигар…). Все это передано Брауном с удивительной, подчас пугающей психологической выразительностью, заставляющей вспомнить «Дневник чумного года» Д. Дефо.
Картины эпидемии и человеческого отчаяния подчеркивают противоречивость характера главного героя – Артура Мервина. Он родился в сельской местности и обладал от рождения чистой и наивной душой. Однако суровая реальность жизни изменила его. В результате жизненных испытаний он отступает от высших нравственных принципов, не согласующихся с корыстными побуждениями, которые становятся доминирующей чертой его характера.
С новой стороны открылась американская действительность в романе Брауна «Эдгар Хантли, или Мемуары сомнамбулы». В предисловии к роману Браун подчеркивает, что главное направление художественного поиска для него – «подлинная американская жизнь». «Во всяком случае, автор вправе вменить себе в заслугу стремление заинтересовать читателя и привлечь его симпатии средствами совсем иными, нежели те, которыми пользовались предшественники, – утверждает он. – Наивные суеверия, давно изжившие себя нравы, готические замки, несбыточные фантазии и вызывающие манеры – все эти атрибуты уходящего века пусть остаются в прошлом. Ведь нам куда ближе противостояние с индейцами и всевозможные опасности, подстерегающие путника на Диком Западе, – для уроженца Америки было бы непростительно обойти это своим вниманием. Сей живительный источник и вдохновил автора снова взяться за перо, дабы ярко и достоверно изложить на бумаге мысли и чувства, навеянные нашим новым миром».
В романе Браун вновь обращается к своей излюбленной теме раздвоенности человеческой психологии (на этот раз имеющей форму сомнамбулизма). Формально детективный роман выстроен как тонкий психологический этюд: ужас нагнетается описанием череды таинственных трагических событий, органично вплетенных в реалии современной автору Америки.
Действие романа относится к 1787 году, когда вокруг западных земель разгорелась острейшая борьба, сопровождавшаяся истреблением и оттеснением на запад индейских племен. Пытаясь найти убийцу друга, главный герой оказывается вовлеченным в невероятную цепь событий и стечения обстоятельств. Неподдельный ужас смещенного сознания сомнамбулы, борющегося с наваждениями, а также чувства и мысли смертельно испуганного человека переданы в романе особенно впечатляюще.
Совершенное владение искусством создавать и поддерживать нужное настроение придает ужасам Брауна пугающую правдоподобность. Несколько зловещих штрихов – и читатель погружается в атмосферу присутствия потусторонних сил, которую ощущает почти физически. Эстетика произведения ориентирована главным образом на эмоциональное воздействие. Моральные, социальные и психологические размышления трансформируются у Брауна в новую разновидность готики – психологический готический роман, вызывающий horror к сознании и в душе человека.