Что делать, если я тоже человек, а любой человек имеет право как на талант, так и на слабость? Или на то и другое сразу.
Глава четвертая, где наш герой сталкивается с юным мошенником, а заодно знакомится с монстрами и раритетами
Гостиница, где поселился Эдгар, была не самой плохой, но и не лучшей. Не отель Кулона, что неподалеку от Михайловского замка, но и не пропитанная потом ночлежка для ямщиков. Все сообразно имеющимся в кармане долларам (спасибо доктору, который был столь любезен, что посадил американца в коляску и назвал извозчику адрес!). Номер был чуть больше каюты на "Владычице Озера", но кроме постели там имелись платяной шкап и стол, похожий на конторский. Непривычным было отсутствие камина, но одна из стен оказалась на удивление теплой, а по утрам даже горячей. (Позже Эдгар узнал, что это печь, обогревающая сразу четыре нумера да еще и общую гостиную на втором этаже, куда выходило устье.)
На первом этаже расположился небольшой ресторан (или как там по-русски?), где брали деньги любой страны (лишь бы небумажные!). При заказе блюд языковой проблемы не возникло — в меню все яства были прописаны не только по-русски, но и по-французски, а его-то Эдгар По знал неплохо. К неудовольствию юноши, сегодня наличествовали только рыбные блюда и отсутствовало мясо. Видимо, день был постный. После долгих дней плавания рыба осточертела, но выбора не было. К собственному удивлению, все оказалось довольно вкусным — совсем не таким, каким его потчевали в пути. Верно, повара были искуснее, нежели корабельный кок. Кроме того, к еде дали еще и два куска хлеба, которых американец не заказывал. Эдгар с удовольствием съел густой рыбный суп, уничтожил солидный кусок рыбы, закусил хлебом и запил винной настойкой.
Поняв, что жизнь — не такая уж плохая штука, юноша отправился спать. Спал как убитый, не замечая знаменитых русских клопов, на которых жалуются гости России — верно, во Франции и Пруссии клопы кусают нежнее. Но Эдгар По не читал записок иностранцев, а клопы в его родной стране были нисколько не миролюбивее русских собратьев.
В любой северной столице, будь то Копенгаген или Стокгольм, осень самая замечательная пора, но Петербург — совершенно особый случай. Эдгар не мог понять — почему это время года в России именуют осенью? По меркам родины, оставшейся за океаном, здесь царила глубокая зима — ветер продувал крылатку, заползал в штаны и норовил сорвать шляпу.
Петербург показался ему огромной стройкой, не закончившейся со времен императора Петра, основателя города. Все здесь было огромным. Мертвая старина — огромные дворцы работы великих архитекторов, огромные храмы, уживалась с современными постройками — также огромными. Конечно же, американец оценил красоту Невского проспекта (почему его так назвали, если проспект идет не вдоль, а поперек реки?), постучал тростью о деревянные мостовые — шестиугольные, словно пчелиные соты, восхитился работой столичных дворников, набрасывающихся на конские яблоки так быстро, что воробьи не успевали поживиться.
Если ты оказался на Невском проспекте, можно обойтись без иных достопримечательностей — достаточно просто бродить и смотреть, смотреть и бродить. Огромные витрины кондитерских, в которых коробки со сладостями перемежаются яркими фантиками конфет и разноцветными шкурками засахаренных фруктов, разложенные в неком художественном беспорядке; огромные окна галантерейных магазинов, искрящиеся тканями разнообразных расцветок, перед которыми меркнет чешуя самых роскошных рыб. В магазинах Парижа хозяева нанимают артистов или художников, обязанных каждое утро являться, раскинуть радужным, пышным каскадом новые товары, составить роскошные бусы и гирлянды, чтобы прохожие остановились перед этим окном и купили товар. В Петербурге с расстановкой товаров справляются приказчики, а то и неграмотные ученики, еще вчера носившие лапти и не знавшие о своем тонком вкусе.
А сколько соблазнов и для родителей, и для детей, заходящих в лавки детских игрушек, похожих на выставки, где румяные русские куклы соседствуют с итальянскими арлекинами, голландские пушки нацеливались на немецких оловянных солдатиков! Эдгар едва не купил кораблик, засунутый в винную бутылку. Как его туда поместили? Может, он бы его и приобрел, но стоила такая игрушка два рубля — целую неделю жизни в чужом городе.