В сущности, ничего нового для себя Торэ-Ин не открыл. Даже малого опыта общения с людьми хватало, чтобы увериться в правоте тэфрийцев относительно их: раса землян — слабо развитая, поверхностная, отсталая, примитивная. Их жизненные принципы не позволяют их сознанию обрести истинное знание, увидеть истинный путь развития и понять в чем смысл их бытия.
Исключением из правил стала эта землянка Рина. Она оказалась другой. Как приметил Вальсат, она обладала некими способностями, о существовании которых у землян тэфрийцам было неизвестно. Вальсат предполагал, что это может быть связано с тем, как ее называли товарищи — ведьмой. Все ссылки во Вселенской сети или, как ее еще называли, Всесети, на запрос о том, кто такие ведьмы, открывались с ошибкой либо странички не существовали вообще. Проще спросить у нее самой, решил генерал. Кроме того, Рина вновь пообщалась с Чашей. Это Торэ-Ин знал точно, потому следы ее неповторимой энергии присутствовали в потоках Энэрвы. И ему показалось, будто Чаша помогла Рине дотянуться до какой-то наиважнейшей информации. Мысли этой девушки были постоянно заняты Арнасом. С чего бы это? Зачем землянке интересоваться погибшей планетой? И хотя он видел ход ее мыслей, сознание ее частично было скрыто от него. Равно как и от Максара и Вальсата. И это было странно. Одна навязчивая идея насторожила его — землянке почему-то нужно было попасть на Арнас.
Единственная возможность пообщаться с Риной выпадала только на космодроме, и Торэ-Ин всегда находился поблизости. Чтобы уже от одного только мимолетного мгновения, когда его глаза встречались с ее глазами ощутить небывалый приток сил. Сама того, не зная, она стала для него настоящим спасением, источником неиссякаемой силы. И только горечь от осознания ее принадлежности к расе землян портила ощущение полета и безмерной радости.
За две прошедшие недели Рина испытывала настоящее удовлетворение от работы. Баллы исправно зачислялись на ее счет, за исключением одного досадного происшествия. Доставив технический персонал на Нэфти, она должна была сделать круг к Джерго за оборудованием и следовать обратным курсом. Но вместо Джерго она, интереса ради, задала курс Тэфрина. Система звездолета просто взбесилась, несколько раз предупреждая о неверном направлении, мигая сигнальными лампами и издавая противный звук. Игнорируя настойчивые рекомендации бортового компьютера вернуться к служебному маршруту, Рина упрямо летела вперед. Должна же была она проверить свои ощущения! А потом… потом она потеряла управление, потому что система включила автопилот и развернула судно. Прежде чем вновь штурвал начал ее слушаться, бортовой компьютер предупредил, что повторное нарушение курса заблокирует управление до самой базы. Больше Рина рисковать не стала.
По возвращении Рину ждал строгий выговор от Джереми Янга, Сьюзан легонько постучала себя по голове, явно намекая ей на то, что она свихнулась. К их реакции она была готова, но вот генерал Леорса сначала нахмурился, потом почти прожег в ней взглядом дыру, как-то тяжело вздохнул и покачал головой. Рина насторожилась — а где обычные упреки в скудоумии землян?
Поздним вечером она обнаружила свой счет урезанным почти на четверть за счет тридцати штрафных баллов.
Всего раз или два ее голову посещали мысли о побеге, особенно после безмолвных встреч с генералом, когда его глаза, казалось, видели ее насквозь. Но она их отбросила, потому что ей, в принципе, не к кому было стремиться и некуда лететь. В любом космическом порте, как только камеры зафиксируют ее физиономию, агенты безопасности снова напичкают ее транквилизаторами, нацепят ошейник или, что гораздо проще, приведут в исполнение смертный приговор. Она ведь и так вне закона. Зато здесь, она в относительной безопасности. И как говорится, жить нужно настоящим. Если бы ее безумно не влекло к генералу Леорсе, то все было бы в ажуре.