Сам участковый потел за видавшим виды столом. Он был молод, но полноват, редкие волосы прилипли к покрасневшему лбу, расстегнутый галстук лежал на объемистом животе, удерживаемый форменной заколкой. В руках участковый держал журнал «Крокодил» и внимательно изучал карикатуры, прихлебывая чай из стакана и закусывая конфеткой «Каракум», покачивая головой в такт одноименной песни из динамика старого приемника. Когда я вошел, он оторвал взгляд от журнала и посмотрел на меня осуждающе. Я подошел и достал удостоверение.
– Капитан Адамов, уголовный розыск.
Участковый подскочил, задел животом вздрогнувший стол, стремительно сорвал фуражку с головы Ильича, надел на себя и неловко вскинул к козырьку пухлую ладонь:
– Лейтенант Куница! Здравия желаю, товарищ капитан!
Он подцепил пальцами галстук и торопливо принялся прилаживать его на место. Я сел.
– Вольно, Куница! – И, подумав, добавил: – Головной убор можете снять.
Лейтенант с облегчением снял фуражку, бережно положил ее перед собой на стол, выдохнул, сел и спросил:
– Чаю хотите?
– Не время сейчас, лейтенант. Я к тебе по серьезному делу.
Он изобразил озабоченность на лице и подался вперед.
– Видел у себя на земле кого-нибудь из этих граждан?
Куница мельком взглянул на портреты и отрицательно замотал головой.
– Никак нет.
– Уверен?
– Точно. – Он бесцеремонно ткнул пальцем в лоб «артистке» и пояснил: – Я бы ее запомнил.
– Добро. – Я убрал листки в карман и продолжил: – Ситуация непростая. Про «вежливых людей» слышал?
Лейтенант закивал.
– Так точно.
– По оперативной информации, кто-то из них скрывается у тебя на участке. Двое, может быть, трое. Ты когда поквартирный обход делал последний раз?
– На прошлой неделе.
– Новые жильцы, подозрительные лица, что-то необычное, что привлекло внимание?
Куница наморщил лоб.
– Да вроде нет, товарищ капитан. Все как обычно, без особых происшествий. Драка была в пятницу на Красной, в квартире, где Молоховы и Вавилонские, ну так они там всегда дерутся, война у них. Хорошо, что без поножовщины пока. На забулдыг наших местных жалобы поступали, что ночью песни орут в скверике, где пивной ларек, но с ними беседы провожу регулярно. А так спокойно все.
– Подвалы, чердаки, подсобные помещения регулярно проверяешь?
– Этим мой помощник занимается, два раза в неделю, по средам и субботам. Вчера, получается, должен был обходить.
– Должен был или обходил?
– Да он парень ответственный у меня, товарищ капитан…
Я нахмурился.
– Пойми, Куница, тут дело не только уголовное, но и политическое. На контроле у Комитета государственной безопасности, контрразведка предметно интересуется. Не исключено, что все эти налеты – идеологическая диверсия, часть большой игры империализма против Советского Союза, понимаешь?
– Да, – ответил лейтенант несколько испуганно: то ли действительно прочувствовал серьезность момента, то ли начал опасаться за мое здравомыслие.
– Ну а если да, то сколько пустующих жилых помещений на вверенном участке?
– Ни одного, – быстро сказал он.
– Куница! Дело государственной важности! Могут и как пособничество квалифицировать.
– Ну, хорошо, – сдался участковый. – Четыре комнаты всего. Три – в домах по Круштейна, одна – на Красной. Трое жильцов сидят на разных сроках, а в одной комнате бабуля померла недавно, родственники пока не объявились.
– Кому сдаешь?
– Бесплатно разрешил пожить, честное слово! – вскинулся он. – Студенты, на одну стипендию существуют! Надо же помогать людям, товарищ капитан!
Я не стал развивать тему альтруистических инициатив лейтенанта Куницы. Меня интересовало другое. К кому бы и зачем ни приезжал по ночам покойный Рубинчик, вряд ли они обделывали свои дела в коммуналке, где из каждой двери торчит любопытный соседский нос, к каждой замочной скважине прижат глаз, а к электрической розетке – ухо.
– Отдельные квартиры есть на участке?
– Есть, но мало совсем. В доме Овандеров бывшая дворницкая на первом этаже и в Радинга – Пистолькорса – там хорошая, большая, окна на канал, эркер. В ней доцент Евстигнеев проживает с женой и тремя дочками.
– А пустых нет? В отпуске кто-то, или в длительной командировке, или на дачу укатил на все лето?
Куница засмеялся.
– Нет, товарищ капитан, у нас контингент такой – дач нет, в командировки не ездят.
Я вздохнул. Перспектива анализировать полный список жильцов и искать связи с Рубинчиком, или Трусаном, или Капитоновым не радовала.