Сразу после битвы при Ааудонском холме подданные Брюса формально реквизировали земли Аннэндейла, устраивая засады на английские конвои, проходившие по их территории. К концу 1307 года как лорды, так и крестьяне центральных районов Пограничья «вероломно присоединились к Роберту Брюсу». Это означало, что он уже подчинил себе юг Шотландии от побережья до Айршира и до самых английских твердынь в Роксбурге и Джедбурге. Что до севера Англии, то вскоре против Брюса продолжали держаться лишь замки и укрепленные бурги. Летом 1308 года шотландцы захватили Абердин. Тем самым англичане этот порт потеряли, а шотландцы смогли возобновить торговлю с Европой. К весне 1309 года король смог созвать первый парламент в Сент-Эндрюсе, который отправил гонцов к Филипу IV Французскому, чтобы напомнить тому о Старом Союзе.[52]
Власть в Шотландии принадлежала тому, в чьих руках находились замки. В лучшие свои времена Эдуард I владел четырьмя десятками больших и малых замков. Отвоевывание замков шотландцами шло медленно. К концу 1310 года король Роберт, как нам известно, захватил или разрушил не более чем девять второстепенных замков. Согласно историям, которые шотландцы рассказывали у костров впоследствии, когда война уже давно закончилась, эти замки часто отвоевывали с помощью смекалки народные герои. Правда это или нет, эти сведения можно трактовать двояко. Либо это означает, что король, начиная свой путь без всякой поддержки, легко завоевывал преданность шотландцев, к тому предрасположенных. Либо же у него до сих пор не было в распоряжении достаточно воинов или средств для того, чтобы взять приступом хоть сколько бы то ни было укрепленную крепость или форт. Если это удавалось, он приказывал такую крепость разрушить. По крайней мере, каждая разрушенная крепость являлась своего рода вехой, так как противнику было трудно восстановить ее и заставить функционировать в прежнем режиме. Это может объяснить неспособность Эдуарда II сразу сообразить, как можно противодействовать шотландским повстанцам. Без дорогой и трудозатратной программы по восстановлению замков или возведению новых он мало что мог сделать для того, чтобы перехватить инициативу или отвоевать потерянные территории. Эдинбург, с его весьма важным со стратегической точки зрения местоположением, был ключевым замком ко всей стране. Англичане, удерживавшие его более десяти лет, вдруг обнаружили, что им стало труднее подвозить продовольствие, так как в Эдинбурге не было гавани. Но даже тогда они вряд ли считали, что их власть над Эдинбургом когда-либо закончится — здесь, в самом сердце земли, где королевство скоттов перед гибелью достигло полного расцвета. Укрепления защищали самое большее 325 солдат Эдуарда II; единственное, что им надо было сделать, это пересидеть наступающие годы партизанской войны, так как оборона была гораздо крепче той, которую могли пробить скотты теми силами, которые им удалось собрать — или, по крайне мере, так казалось. В замке командовал английский комендант, а в бурге внизу правил бал английский шериф. Эти двое принадлежали к сотням чужестранных чиновников, назначенных захватчиком, чтобы управлять запуганной страной. Они действовали или пытались действовать так, будто в их праве вершить судьбы города никто не сомневался, и для этого им приходилось напускать на себя надменный вид, делая хорошую мину при плохой игре.[53]
Вместе с другими городами — Бериком, Роксбургом и Стерлингом — Эдинбург защищал «твердыню Лотиана», группу крепостей, выстроенных по углам неправильного четырехугольника, бастион английской власти в Шотландии. Крупные замки, выстроенные по периметру (особенно те из них, что были расположены на основных маршрутах движения), поддерживались меньшими замками в Кейверсе, Дирлтоне, Дунбаре, Хаддингтоне, Линлитгоу, Ливингстоне, Лаффнессе, Селкирке и Йестере: это была основательная защита, по каким угодно меркам. Поставлять пищу, прочие припасы и оружие можно было из находившегося в безопасности Берика, служившего окном в Англию. Если на суше обозы подвергались нападениям или даже оказывались захвачены повстанцами, кораблям Эдуарда II ничто не угрожало. Эти постоянные подпитки делали положение Англии весьма прочным.[54]
52
53
54