В 1385 году шотландцы и англичане схватились вновь. В Англии взошел на престол новый король, Ричард II. По тому, как он начал, было ясно, что и кончит он плохо. Он не смог удержать территории, захваченные во Франции его отцом. Французы увидели в этом возможность вновь начать войну на два фронта и послали в Шотландию экспедиционные войска. Хронист Жан Фруассар написал отчет об этом путешествии; возможно, сведения о нем он почерпнул из рассказов соотечественников, принимавших участие в походе, однако он и сам бывал в Шотландии за несколько лет до того и обладал необходимыми знаниями о стране. Мнение Фруассара о шотландцах совпадало с мнением шотландцев о самих себе. Он писал, что они были «пылкими и гордыми», а в бою «ужасающе сильными, отважными, суровыми и храбрыми». Но в его глазах Эдинбург, с четырьмястами домами, выглядел не лучше, чем провинциальный город вроде Турне или Валансьена. Хрониста потрясло то, как его соотечественников приняли в Шотландии. Дворянство оказало любезный прием, но народ, напротив, встретил грубыми вопросами: «Кто их, черт возьми, звал? Что они тут делают? Неужто мы не справимся с англичанами без них? Мы с этими французами ничего не добьемся. Мы достаточно сильны. Мы им покажем, что можем сами позаботиться о себе. Да пусть они сдохнут».[68]
После этого неудивительно, что пятьсот французских рыцарей экспедиционного корпуса не смогли найти, где поселиться в Эдинбурге, и им пришлось расквартироваться по окрестным замкам. Они считали, что за еду и прочее с них берут слишком дорого. Слуг, которых они отправляли за дровами, подстерегали, били и грабили. Французы решили, что Шотландия — весьма унылая страна, где благородные люди вроде них не найдут «ни железа, чтобы подковать коней, ни кожи на седла и упряжь, поскольку все эти вещи поставляются туда в готовом виде из Фландрии». Кроме того, утонченных французов поразила бедность, которую они увидели. По возвращении они говорили, что «им не приходилось так страдать ни в одном походе» и что «они никогда не видели таких злобных людей, таких невежественных лицемеров и предателей». Ричард II ответил на эту интервенцию, в свою очередь перейдя границу и разграбив Эдинбург. На это народ говорил: «Пусть англичане жгут наши дома. Нам наплевать. Мы можем построить их снова задешево. Если у нас будет четыре-пять кольев и ветви, чтобы их покрыть, постройка займет три дня».[69]
XV век был менее бурным, хотя по некоторым литературным произведениям, написанным тогда на шотландском языке, этого и не скажешь. Поэма Слепца Гарри «Уоллес», написанная в 1470-х годах, исполнена ненависти к англичанам, чего нет в поэме Джона Барбура «Брюс», написанной на сто лет ранее. Когда папский легат Энеа Сильвио Пикколомини, будущий папа Пий II, прибыл в Эдинбург, он обнаружил, что «ничто не доставляет шотландцам большего удовольствия, чем оскорбление англичан». Он был в ужасе от тамошней нужды: «Я видел нищих, которые почти голыми просили милостыню у церковных дверей и уходили с радостью, получив в качестве подаяния камни». Это был лотианский уголь, который сердобольные прихожане давали просящим, чтобы те смогли обогреть свои дома. По крайней мере, развратный итальянец нашел шотландских девушек доступными.[70]
Война теперь сводилась главным образом к мелким стычкам у границы, часто устраиваемым доверенными лицами обоих монархов, так что она никогда по-настоящему и не прекращалась. Педро де Айяла, посол Испании в Шотландии, говорил: «Они провели в войне всю жизнь и, когда не воюют ни с кем другим, дерутся между собой». Самой значительной жертвой стал король Яков II, погибший при осаде Роксбурга в 1460 году. «Более любопытный, чем его величеству королю следует быть», он пал жертвой во время взрыва одной из собственных пушек. Роксбург оказался в руках шотландцев, а Берик навсегда перешел к Англии в 1482 году, во время самого серьезного вторжения за столетие. Некогда превосходивший по размеру Эдинбург, Берик оставался мощной крепостью на границе, однако во всех других отношениях пришел в запустение.[71]
Крупнейшей победой англичан над шотландцами считается выигранная ими в 1513 году битва при Флоддене. В ней пали шотландский король Яков IV и весь цвет его рыцарства, в том числе мэр Эдинбурга, сэр Александр Лаудер. Бой был дан — и проигран — всего в пятидесяти милях от столицы, и население впало в панику. Одним из следствий была постройка Флодденской стены, все еще сохранившейся сегодня в виде довольно протяженных фрагментов. Однако новым укреплениям так и не суждено было пройти испытание в бою, поскольку англичане не дали себе труда продолжить наступление. В Шотландии это историческое событие привело к образованию весьма живучей проанглийской партии (следует иметь в виду, что все в мире относительно). Во всяком случае она стремилась разрешить беспощадный спор мирными средствами. Шотландия и Англия оказались вовлечены в конфликт, в котором ни одна, ни другая сторона не могла выйти победительницей. Движущей силой конфликта также был союз Шотландии и Франции, так что войны между Англией и Шотландией могут показаться частью Столетней войны. И все же эта видимость обманчива. Когда англичан наконец-то изгнали из Франции в 1453 году, их война с шотландцами продолжалась в виде спорадических столкновений; каждая сторона могла нанести другой значительный ущерб, даже не одерживая окончательной победы. Следующему этапу борьбы суждено было начаться в середине XVI века. Однако первые шаги, со временем становившиеся все более уверенными, по дороге, ведущей к миру и в конце концов объединению двух наций, были сделаны.
68