Ее назвали войной сторонников короля со сторонниками королевы. Вначале свирепствовавшая в отдаленных районах, эта война все ближе подбиралась к столице, стоявшей за королеву, противники которой оставались вне городских стен. Затем конфликт также превратился в войну между Эдинбургом и Лейтом. В стране было два столичных городских совета, две церковные ассамблеи, стремившиеся утвердить свою власть — и обе стороны заявляли, что именно они-то и являются законным правительством Шотландии. Они не только боролись друг с другом, но и созвали каждая свой парламент. Иногда оба парламента заседали одновременно, издавая постановления о конфискации земель и имущества дворян, принадлежащих к партии противника. В этом не было ничего смешного; борьба вырождалась в зверство, пленников убивали, ни в чем не повинные мирные жители страдали, а Лотиан опять подвергся разорению.
К концу 1572 года партия короля начала одерживать верх над партией королевы и осадила Эдинбургский замок. Гарнизон замка вопреки всему надеялся, что испанская армия, предводительствуемая герцогом Альбой, в то время вырезавшая голландских протестантов, пересечет Северное море и проделает то же самое с шотландскими протестантами. Вместо этого к Эдинбургу прибыла английская артиллерия, посланная Елизаветой I. Целый месяц весной 1573 года пушки обстреливали замок столь неутомимо, что отряды осаждавших регулярно делали вылазки к подножию скалы, чтобы собирать ядра, отскочившие от стен замка, и снова пускать их в дело. Часовые на укреплениях практиковались на этих собиральщиках в стрельбе. Игра была окончена, когда обвалились верхние этажи башни Давида. Поэт и воин Роберт Семпилл видел, как это произошло:
Город сдался. Пленников хладнокровно перебили. По крайней мере, на время беды завершились. Протестантским государством стал от имени младенца-короля Якова VI править регент, граф Морэй.
Эдинбург вышел из войны с большими потерями. Крупнейшее строение на Замковой скале лежало в руинах, как и стоявшие прежде по его сторонам укрепления. Восстановление укреплений заняло двадцать лет. Новая восточная батарея, названная батареей Полумесяца, выстроенная без каких бы то ни было претензий, окружила остатки башни Давида. Ее бойницы были направлены вдоль Хай-стрит, хотя пользовались ими впоследствии редко. Собор Святого Жиля подвергся разорению, внутреннее убранство, еще средневековой работы, было уничтожено. Священным не посчитали и само здание: западная его часть была обмирщена и присоединена к ратуше в качестве залы суда. В 1581 году внутри церкви были возведены дополнительные стены, с тем чтобы сформировать отдельные помещения для трех приходов, на которые поделили бург. Впервые со времен Средневековья единое городское сообщество оказалось расколото. У нижнего конца Королевской мили резиденции Холируд еще предстояло прийти в себя после того, как ее в 1544 году разграбили и сожгли англичане. Тамошнюю церковь восстановили, однако в 1559 году сторонники церковной реформы демонтировали алтари и оставили монастырь разваливаться на части. Его аббатом тогда был Роберт Стюарт, незаконный сын Якова V. Его службы посещали двое мирян; эти службы были всего лишь знаком права собственности на монастырь, как было и в других утративших свое значение церковных зданиях Шотландии. Только в центральной части церкви монастыря все еще проводились службы для жителей Кэнонгейта; но даже здесь в 1570 году хоры и трансепты были снесены.[119]
Однако где руины, там и возможность восстановления, которая зачастую весьма быстро может принести с собой благоденствие. Так случилось и в Эдинбурге. Прерванный было процесс экономического роста возобновился, и одной из его примет стало возведение более основательных зданий. Камень сменил древо. Именно поэтому (если не говорить о крупных памятниках архитектуры) древнейшие сохранившиеся здания относятся как раз к этому периоду. Дом Джона Нокса на Хай-стрит начали строить раньше, но к 1573 году, через год после смерти владельца, он уже, вероятно, был закончен. Мы знаем об этом потому, что следующий хозяин, Джеймс Моссмэн, украсил этот дом своим гербом — он был одним из тех, кто совершил роковую ошибку, поддержав деньгами обреченный эдинбургский гарнизон, и был расстрелян у стены замка. Недалеко от Лаунмаркета, в Риддлс-Корте, стоит дом, построенный немного позже для Джона Макморрана, самого богатого купца своего времени. Расположенный в Кэнонгейте дом Хантли относится к этому же периоду.[120]
119
J. Gifford. C. McWilliam and D. Walker,
120
J. Gifford. C. McWilliam and D. Walker,