Все это, однако, не мешало процветанию бизнеса в Эдинбурге, поскольку экономика Европы в целом находилась на подъеме. Эпоха великих географических открытий познакомила европейцев с сокровищами Востока и чудесами Запада. Свою скромную выгоду получили от оживившейся морской торговли и шотландцы, пусть они и могли предложить взамен лишь природные ресурсы, а торговали только с ближайшими соседями. Однако даже такая бедная страна, как Шотландия, могла ответить на повышение спроса на крупных рынках Франции и Нидерландов. Англия, прежде закрытая для торговли из-за войны, теперь, с единением корон, возобновила торговые отношения с Шотландией.[158]
Приспосабливаясь к новым условиям, купцы Эдинбурга проявили большую изобретательность. Торговля с заморскими странами оставалась весьма рискованным делом, и одним из средств обезопасить ее было формирование товариществ для перевозки грузов морем. Ни один купец не грузил все товары на одно судно. Ни одно судно не выходило из порта без накладных, подписанных несколькими купцами. В результате транспортные перевозки и фрахтование судов приобрели огромную роль в экономической жизни столицы. Также было необходимо изыскать способ расплачиваться с заморскими партнерами в эпоху, когда еще не существовало других способов перевода средств, кроме как пересылкой морем золота и серебра; присутствие пиратов в Северном море делало этот способ непригодным. Вместо этого эдинбургские купцы завязывали дружеские отношения со своими корреспондентами, находившимися в портах, куда они отправляли корабли, и каждая сторона могла вести расчеты от имени другой. Так были заложены основы торговли иностранной валютой; это также способствовало налаживанию добрых отношений с другими государствами (в период с 1560 по 1639 год Шотландия не вела войн с другими странами). Конец процветанию положили внутренние и внешние вооруженные конфликты середины XVII века.[159]
Все эта деятельность привела к накоплению у купцов избытка средств. Дополнительный доход приносила выдача денег под проценты. Обычно деньги давали в долг примерно под 10 процентов, это считалось санкционированным Священным Писанием (хоть и не шотландским законом). К 1633 году страна расцвела настолько, что этот процент был законодательно снижен до 8 соответствующим актом парламента. Натуральный обмен ушел в прошлое, и рассчитываться за товары стали денежными средствами. Тем не менее банковского дела как такового не существовало, за все платили монетой, золотом и серебром. Звонкий Джорди, богатейший житель Эдинбурга, живший в конце правления Якова VI, получил это прозвище потому, что, когда он проходил по улице, у него в карманах всегда позвякивали монеты. Сегодня его имя увековечено в названии паба и, что важнее, в названии школы и благотворительного фонда, которые он основал уже под настоящим именем — Джордж Хериот. Хериот был ювелиром и пять раз избирался главой корпорации. Он стал личным ювелиром королевы Анны, затем в 1603 году последовал за монаршей четой в Лондон, где продолжал поставлять короне каскады драгоценных каменьев, которые утешали королеву и помогали королю в его отношениях с фаворитами. Расплачивались король с королевой всегда весьма неаккуратно, однако Хериот тем не менее сделал себе состояние. Поскольку у него не было законных наследников, он завещал все деньги на основание приюта для сирот своего имени и на образование для бедняков. Школа имени Хериота существует и сегодня. Она располагается в зданиях, представляющих собой лучшие образцы архитектуры того времени в Эдинбурге.[160]
158
J. J. Brown. «The Social, Political and Economic Influences of the Edinburgh Merchant Elite 1600–1638», unpublished PhD thesis, University of Edinburgh 1985, 231.
159
J. J. Brown. «The Social, Political and Economic Influences of the Edinburgh Merchant Elite 1600–1638», unpublished PhD thesis, University of Edinburgh 1985, 111.