— Я все понимаю, — холод уже понемногу начинал одолевать Константина. Его костюм защищал от пуль, но не от низких температур. Кроме всего прочего, вечернее небо сделалось пасмурным и мелкая морось накрыла всех.
«Внимание! Комплекс набирает ходовую скорость. Просьба весь персонал покинуть внешний периметр! — прозвучал механический женский голос. На счастье генерального директора, — внимание! Комплекс набирает ходовую скорость. Просьба весь персонал покинуть внешний периметр!»
— Прошу, следуйте за мной, — Джин- Хо поковылял в сторону ворот, сопровождавшие его лица даже не представились, что несколько насторожило Титова, но когда рядом с ним приземлились его телохранители, ему стало несколько спокойнее.
Когда массивные металлические двери закрылись за ОПЗМовцами они проследовали вглубь комплекса, пересекая казармы местного гарнизона. Солдаты отрывались от своих повседневных занятий: тренировок, учебы и даже трапезы, вытягивались в полный рост и вскидывали кулаки, сопровождая группу все также во главе с начальником управления, который, несмотря на все затруднения показывал приличную скорость. Константину пришлось поднажать, чтобы успеть за ним и поравняться.
— Я вновь прошу прощения за все это, — он описал тростью полукруг, призванный охватить помещение, — как только пришел сигнал о вашем прибытии я как раз находился здесь на проверке и рассудил, что ближе всего будет встретить вас на площадке неподалеку. Уверяю, вскоре мы окажемся в более привычной вам деловой части управления.
— Я не испытываю дискомфорта, — ответил Титов. Сейчас его интересовал только вопрос, который он собирался обсудить, — господин Ён, я должен с вами обсудить нечто важное и лучше бы без посторонних. Это можно устроить?
— Конечно же! — с готовностью ответил ОПЗМовец. Миновав казармы они снова оказались в лифте, куда более массивном, чем тот, что был в управлении СГБ, вся группа без труда поместилась в нем. Створки схлопнулись, кабину чуть качнуло, начала набираться скорость.
Спустя всего несколько минут перед ними открылась другая часть Управления, должно быть, центральная, где и проводил основную массу своего времени Джин- Хо. Она представляла собой многоэтажное здание со множеством открытых остекленных офисов и кабинетов, выстроенных строго и однообразно, а потому сложно было отличить, принадлежало ли рабочее место обычному сотруднику или руководителю.
Делегация покинула лифт, прошла по короткому коридору мимо нескольких открытых рабочих пространств, свернув к кабинетам. Константин приметил небольшие черные камеры в углах.
Всего через несколько шагов навстречу всем идущим вышло двое человек в идентичных латах как те, что носили телохранители генерального директора. Альфа- гвардейцы обменялись взглядами между собой. Вновь появившиеся подняли бронированные забрала, показывая лица сквозь стекла шлемов, затем спешно вскинули кулаки в приветствии.
Джин- Хо дважды стукнул тростью по кафелю, двое мужчин его сопровождавших сначала открыли дверь в один из кабинетов, после чего поклонились и оставили их. Сначала в помещение вошли солдаты, бегло осмотрев окружающую обстановку, и только после короткого кивка одного из защитников Джин- Хо, начальник управления позволил генеральному директору и себе зайти.
Гвардейцы закрыли дверь, послышался щелчок магнитного замка, после чего разместились по углам.
— Теперь мы в полностью защищенной атмосфере, — резюмировал Джин- Хо, глядя на черное широкое кресло, — я могу присесть? Ноги устали.
— Да, — коротко ответил генеральный директор. Весь этот переход и чехарда с персоналом несколько утомили его, он чувствовал, что время уходит.
Он сел на диван напротив начальника управления. Джин- Хо тут же поставил на небольшой журнальный столик черный чайник и две пиалы, разлив по ним зеленый чай. Приятный аромат трав наполнил комнату.
После первого глотка Константин коротко изложил начальнику управления свои опасения и ту информацию, которую удалось выяснить к текущему моменту, упустив во всем этом роль Анны. Эта информация была ни к чему Джин- Хо.
Мужчина изменился в лице, с него исчезла степенность, сначала сменившись негодованием, а позже — печалью. Именно маска печали застыла на лице ОПЗМовца.
— Господин, я очень сожалею, но я действительно находился в описанной вами ситуации, «сверху» мне отвечали, что ваше внимание привлечено и работа ведется, а потому я даже не смел…, — он сделал глоток чая, — но если дело действительно обстоит так, как вы сказали, и это заговор — мне следует тут же подать в отставку за то, что пропустил такое.