Машка была на месте. Глядя в маленькое зеркало, она красила губы светлой помадой. Из туго затянутого на затылке рыжего хвоста не выпало ни прядки.
– Я домой, – бросил он, проходя мимо стойки.
– Доброго вечера, – улыбнулась она.
Погодин нахмурился. Вечер. Ужин. Дольчегабана.
Он снова почувствовал острое и иррациональное желание позвонить ей и услышать ее голос.
Все, что связано с этой девицей, было для него иррационально. Бестолковое знакомство. Пустые разговоры. Но сильнейшее желание все это продолжить.
Подобных чувств Погодин не испытывал очень давно.
В это время машин на улицах было уже меньше. Отъехав от жилого комплекса, в котором располагался его СПА-салон, Андрей влился в скудный трафик и почти сразу же заметил фары стремительно приближающегося сзади автомобиля. Он прибавил скорость и свернул на другую магистраль. Ошибки быть не могло: черный джип не отставал, его мощные ксеноновые фары били прямо в зеркало заднего вида.
Погодин снова прибавил скорость и перестроился в левый ряд. Джип сделал то же самое.
– Твою мать, – выругался Андрей и притормозил на светофоре.
Наконец появился зеленый сигнал. Погодин рванул через перекресток, вывернул вправо, объехал несколько машин и снова втиснулся в свою полосу. Черный джип потерялся в потоке машин, но когда Андрей подъезжал к своему дому, то снова заметил приближающиеся сзади фары.
Заглушив мотор, он помедлил, отстегнул ремень безопасности и вышел. Сзади мягко хлопнули дверцы машины, и раздался звук шагов. По спине Погодина пробежал холодок, тело напряглось, но в ту же секунду ночную тишину пронзили сдавленные стоны и звуки падающих тел. Андрей обернулся и облегченно выдохнул. Горилла и его дружок лежали на земле и не двигались.
– У этого оружие, – сообщил спаситель.
– У второго тоже, – откликнулся его напарник.
– Федор, ты, что ли? – спросил Погодин, вглядываясь в знакомое лицо.
– Так точно, – кивнул мужчина и распрямил широченные плечи, затянутые в черную рубашку.
Погодин вздохнул и глянул на два обездвиженных тела.
– Ну-ка, Федя, убери отсюда это дерьмо. Тут мамки с колясками ходят, дети бегают. Скоро соседка пойдет собачку выгуливать. Спятили вы, что ли? Убирайте это отсюда.
Федя послушно кивнул и невозмутимо сгрузил тела в багажник джипа. Андрей передернул плечами и направился в дом. Федя так же невозмутимо двинулся за ним.
– Можешь быть свободен, – сказал Погодин.
Но Федя будто не слышал. Молча вошел в лифт и вместе с Андреем поднялся на десятый этаж.
– Под дверью будешь стоять? – спросил, отпирая замки. – А если я бабу приведу, будешь стоять и слушать ее стоны?
– Приказано присматривать, пока угроза не будет устранена, – без намека на эмоции ответил Федор.
– А кроме этих еще есть?
– Есть. По мелочи. Виктор Олегович беспокоится.
«Да пусть идет в задницу твой Виктор Олегович!», – подумал Погодин и захлопнул дверь, войдя в квартиру.
На кухне он выпил стакан ледяной воды, потом с минуту бесцельно смотрел в нутро своего холодильника.
Кстати, о бабах…
Андрей приоткрыл дверь, и Федино отрешенное лицо приобрело выжидательное выражение.
– У меня к тебе задание. Сделаешь?
– Приказано просьбы исполнять, – кивнул охранник.
Погодин ткнул ему в лицо телефоном.
– Сюда мне ее привези.
Федя с минуту пялился в экран, запоминая паспортные данные, номер машины и лицо с фотографии.
– Когда?
– Сейчас. Тебе переслать? – кивнул на телефон.
– Я запомнил. Кто она? Я должен ее пригласить или притащить? – скрупулезно уточнил.
– Подруга, – подумав, ответил Андрей.
– Тогда пригласить, – сделал вывод Федя.
– Если будет отказываться, то притащить. Только аккуратно, понял?
– Понял.
– Не напугай.
Глава 4
Иногда Женьке казалось, что она нарочно замыкается в мрачном мире одиночества, со страстным упорством отталкивая всех, кто к ней приближался. Но это сомнение проходило, как только она возвращалась домой. Дом, который вроде должен считаться крепостью, встречал ее запахом кислой капусты, сигаретного дыма и немытых тел. Вся эта вонь так прочно въелась в стены их коммунальной квартиры, что проветривание окон не спасало. Погодина ненавидела эту квартиру, ненавидела людей, с которыми ей приходилось соседствовать. Их и людьми-то можно было назвать с большой натяжкой. Зек да старуха-психопатка. Зато, когда она покупала комнату, обещали ей совершенно другое: покой и тихих соседей. Поначалу было действительно тихо, целых полгода Женька жила одна, почти как в раю. Она сделала ремонт в своей комнатушке и выдраила общие помещения: кухню, коридор и ванную. Но потом Кувалда освободился из мест не столь отдаленных, а старуху выпустили из психушки. За полгода они свели Женькины старания на нет, и про чистоту в этой квартире было навсегда забыто.