Они Яся (так звали Иттосай в детстве) в юном возрасте отправился в тогдашнюю столицу Японии г. Эдо, где поступил в ученики к наставнику Канэмаки Дзисай, старшему ученику Тода Сэйгэн из школы Тюдзс-рю. Прошло совсем немного времени, а он уже чрезвычайно далеко продвинулся в изучении техники, и не было среди учеников Тода ни одного, кто мог бы сравниться с ним умением.
Наставник Дзисай стал в глубине души побаиваться своего талантливого ученика и решил не передавать ему окуги <внутреннюю технику> школы (окуги — один из синонимов хидэн). Но однажды Они Яся пришел к нему и рассказал, что постиг (прозрел) мски — чудесные основы (мски — термин буддийский) искусства боя мечом.
Вспыхнув от гнева, Канэмаки Дзисай стал ругать Они Яся и сказал ему: <Еще и пяти лет не прошло, как ты начал изучать искусство боя мечом! О каком же мс — чудесном свойстве — можешь ты говорить?!> На это Они Яся ответил: <Мс — это мс отдельного сердца (сознания). Оно не может быть передано учителем и, кроме того, не зависит от срока занятий.
Если Вы сомневаетесь в моих словах, позвольте мне продемонстрировать Вам то мс, которое я постиг>! — и предложил наставнику сойтись с ним в поединке.
Дзисай не стал отказываться, взял в руки деревянный меч, вступил в схватку с учеником и: мгновенно потерпел поражение. Потом он второй раз сошелся в поединке с ним, и: снова проиграл. Затем была третья схватка, и победа вновь осталась за Они Яся.
Тогда пораженный Канэмаки Дзисай обратился к своему ученику со словами: <Я обошел всю страну, сражался в поединках с многими последователями боевых искусств, но ни разу не потерпел поражения и прославился на всю страну. Но теперь, в этом поединке с тобой я не вижу ни малейшей возможности победить. Как же сумел ты овладеть этой божественной, чудесной техникой (симмс-но вадза)?> И Они Яся ответил ему: <Даже во сне человек не чешет головы, если у него чешется нога.
Если у него чешется нога, он чешет ногу, если чешется голова голову. Таким образом, у самого человека есть естественная способность действовать (яп. кино), благодаря которой он может защититься от зла. Сейчас, когда наставник хотел нанести мне удар, его сердце (сознание) становилось пустым, я же, защищаясь, полагался на свой инстинкт (яп. хонно — букв. <основная способность>) и был полон. Нанося удар своей полнотой по пустоте наставника, я и сумел одержать победу.> В журнале "Кэмпо" номер 40 была опубликована моя статья под названием "Что является "секретом" в боевых искусствах". Сверка с отправленным редактору Тарасу А.Е. вариантом, показала, что оный Тарас над ней "хорошо" "поработал". Поскольку А. Левитас просил меня переслать ему текст статьи для помещения на сайте "Кэмпо", я решил запостить свой первоначальный вариант, отличающийся от тарасовского умеренностью в выражениях и отсутствием наездов на конкретных людей.
Спор <всех времен и народов> <Секретные приемы> — предмет горячих споров любителей японских воинских искусств. Мнения высказываются диаметрально противоположные.
Большинство спортсменов с приличным стажем твердо убеждены, что все <секреты> давно уже раскрыты, или что их вообще не существует. Еще полтора десятилетия назад известный польский каратист Ежи Милковский об <испытаниях энергии ки> весьма язвительно написал: <Тайн в этих испытаниях столько, сколько в свиной отбивной, которую подавали когда-то в ресторане <Охотничий> в Лодзи>. Трудно спорить с этими людьми, поскольку в основе их позиции лежит личный опыт. Скажите, ну как можно убедить чемпиона мира, не раз бивавшего тех же японцев, что эти самые японцы знают еще какие-то секретные приемы, способные сделать их неуязвимыми? Однако немало встречается еще людей, которые верят, что <секретных приемов> у японских (и прочих) мастеров еще пруд пруди. Чаще всего люди, поддерживающие эту точку зрения, вообще не имеют опыта занятий боевыми искусствами или спортивными единоборствами или прозанимались в какой-нибудь секции, возглавляемой жуликом, небольшой срок. Но попадаются — и даже очень часто — такие <фанаты>, которые, прозанимавшись десять лет и не добившись при этом никаких существенных результатов, продолжают, раскрыв рот, смотреть на какого-нибудь узкоглазого <сансея> как на полубога, в ожидании, когда же он, наконец, сочтет их достойными приобщения к <секретной технике>. На моих глазах один представитель <подлинного каратэ>, придя в секцию Джиткундо и наполучав тумаков от паренька, прозанимавшегося всего несколько месяцев, хитро подмигивая и поблескивая глазками, говорил на прощание: <Ничего! Лет через десять секретные традиции нашей школы будут мне открыты, мой удар станет смертельным, и тогда посмотрим — кто кого!> С тех пор прошло лет пять. Наверное, удар у парня теперь уже полусмертельный: В общем, было смешно и обидно — за каратэ.