Как объяснить роль и функцию воинов-зверей в древнем германо-скандинавском обществе? Несомненно, речь идет о небольшой группе, резко отграниченной от основной массы свободных воинов. Берсерков и ульфхеднаров можно сравнить с индийским "гандхарва" и с эллинским кентавром (человеком-конем). И те, и другие суть "демоны", т. е. наполовину люди, наполовину звери. Можно их также сблизить с всадниками из свиты Ромула — кровожадными существами, ворующими скот и женщин и рыщущими повсюду подобно волкам. Стоит только проанализировать древние мифы и легенды, как повсюду обнаружатся люди-волки, люди-кони, люди-медведи, люди-собаки и прочие "звери с человеческими лицами".
Обратимся к римскому историку Тациту, жившему в конце I — начале II века н. э. Он выделил среди германского племени хаттов отдельную группу воинов, члены которой демонстративно носили особый знак: "Храбрейшие из них носят железное кольцо или перстень (знак бесчестья и позора у этого племени), обращая этим на себя внимание как врагов, так и соплеменников. Эти люди начинают все битвы, они всегда составляют передовой строй, вид которого ужасен. Но и в мирное время их лицо не приобретает мягкого вида. Ни у кого из них нет ни дома, ни поля, ни какого-либо занятия. Куда они пришли, там и кормятся, расточители чужого, равнодушные к своему достоянию". Вне всякого сомнения, речь идет о группе привилегированных воинов, чье воинское искусство высоко ценили соплеменники. Их обычай носить знак бесчестья, превращавшийся в знак почета, напоминает рыцарские обеты более позднего времени. В то же время это знак тайного союза, знак воинского братства.
Членам такого союза было позволено во имя общего блага нарушать обычные социальные обязанности. Они не работали, не вступали в брак, не растили детей. Община кормила их в обмен на выполнение воинского долга. Не находились ли они на положении "прирученных зверей?" На этот вопрос вряд ли когда-нибудь дадут исчерпывающий ответ. Но обратим внимание на одну особенность. Вера в то, что всякий, кто наденет железный перстень и произнесет при этом заклятье, станет медведем, до сих пор сохранилась в скандинавском фольклоре.
Звериная природа — это нечто, находящееся вне человеческой власти. Саги постоянно напоминают, что в человеке под спудом скрывается вторая природа, своего рода "внутренняя душа", не поддающаяся контролю рассудка и воли. Достаточно прибегнуть к магическому ритуалу, и эта природа вырвется наружу, человек станет зверем! Сопоставление хаттского воина, носящего железный перстень, с более поздним по времени воином-волком или воином-медведем любопытно. Хаттский воин вызывает у окружающих не только страх, но еще и уважение, тогда как к берсеркам относятся со страхом и отвращением. Видимо, отношение к воинам-зверям постепенно изменилось под воздействием следующих двух факторов: с одной стороны, были преодолены родоплеменные отношения, укрепилась централизованная власть, и сохранение автономных воинских групп стало для этой власти опасным. С другой — распространение христианства оказывало свое влияние на обычаи и законы, в них уже не вмещались столь беспокойные личности, какими были воины-звери.
Итак, автономные группы воинов-зверей играли вполне определенную роль: они должны были защищать своих соплеменников в случае возникновения чрезвычайных обстоятельств, так сказать, в безвыходных положениях, если надо, принося себя в жертву. Павел Диакон (историк германского племени, лангобардов), уже не понимавший дохристианские обычаи собственного народа, рассказывал, например, что лангобарды, столкнувшись однажды с превосходящими силами противника, "сделали вид", будто у них в лагере находятся "песьеголовые воины". Они распространили слух, будто эти воины с головами собак настолько свирепы, что питаются только кровью, а за неимением крови врагов пьют кровь сородичей.