Наконец, когда Уотсон отодвинул чашку с остатками кофе, Холмс приступил к тому, что не давало ему сидеть спокойно с начала встречи.
- Полагаю, вам следует вернуться на Бейкер-стрит 221Б, - произнёс он холодным тоном.
Джон немного поёрзал на своём месте:
- Майкрофт…
- Миссис Хадсон не может оставаться без жильцов вечно, вы же понимаете.
- Я не могу.. Я не… - Джон вздохнул и хмуро уставился на пустую чашку. Сейчас он бы не отказался от глотка чая.
- Эту квартиру вы рассматриваете как вашу с Шерлоком совместную, не правда ли? Так есть ли место лучше, чтобы растить ребёнка, чем то, которое он любил больше всего?
На дне чашки осталась кофейная гуща. Джон крутил чашку, перекатывая по её дну остывшую горькую массу, которая складывалась в непонятные изображения. Если бы это был чай, то по чаинкам Уотсон бы смог попытаться угадать свою судьбу. Бумеранг, звезда, пистолет. Вещие свойства кофейной гущи весьма сомнительны, и доктор мог только искренне надеяться во имя ещё не рождённого их с Шерлоком ребёнка, что пистолет он увидел совершенно случайно.
- Джон?
Уотсон поднял голову и встретился с Холмсом взглядом. Опять лоб деверя был изборождён морщинами, и казалось, никакие силы уже не смогут их разгладить. Джон представил шипение горячего утюга на этой коже. Может, тогда бы Майкрофт понял, что предлагает, и что означает пристальное внимание зятя к его лбу.
- Мне тяжело находиться в той квартире, - сказал Джон наконец, он едва смог произнести эти несколько слов.
- Я вас понимаю, - проговорил Майкрофт, слегка кивнув. - Но мне показалось, что, возможно, вам было бы ещё тяжелее, если бы ваше место заняли какие-то посторонние люди.
Джон никогда об этом не думал. Он представил чужаков, лежащих на их диване, разглядывающих их стены (без нарисованного краской смайлика и без пулевых отверстий), стряпающих на их кухне, занимающихся любовью в их спальне…
Джон мотнул головой. Нет, он не может туда вернуться, он не справится с болью потери. Он будет повсюду видеть тени прошлого. Разве удастся ему сохранить рассудок и растить ребёнка в том же пространстве, которое когда-то было заполнено Шерлоком?
Но, с другой стороны, найдётся ли для ребёнка Шерлока место лучше?
- И, конечно, надо подумать также о миссис Хадсон, - продолжил Холмс, притворившись, что не замечает внутренней борьбы, идущей в душе Уотсона. Этот мерзавец всегда всё замечает. Это ужасно бесит. За последние шесть месяцев неусыпного надзора Джон неоднократно задумывался, пугаясь собственных мыслей, как Шерлок сумел удержаться и не пристрелить брата при первом же удобном случае.
- Она никак не может прийти в себя и вернуться к нормальной жизни. Я уверен, она вас с радостью примет обратно в качестве жильца. Подумайте только, что с ней может случиться, если кто-то менее… желанный… займёт вашу квартиру.
Холмс манипулировал им, и Уотсон это прекрасно понимал. Он поёрзал на стуле. Кофейная гуща теперь была похожа на месяц, стрелу и лепесток розы.
Доктор знал, что деверь не одобряет его теперешнее жилище. Сразу после Падения, когда Джон не мог остановиться и прокручивал его снова и снова в памяти, он переехал к Гарри. Его сестра обрадовалась возможности пожить вместе, и Джон провёл самые ужасные месяцы своей жизни, ночуя на её диване.
Она попросила его съехать после того случая, когда Джон напился и упал в канаву, откуда его извлёк и увёз в поместье Майкрофт. Гарри не хотела рисковать и подвергать себя соблазну разделить с ним выпивку. Она наконец сумела отказаться от алкоголя и не была готова проверять себя на прочность, имея перед глазами начавшего выпивать младшего брата.
После того случая с канавой Джон прекратил топить горе в бутылке. Теперь его мысли были поглощены тем проектом, на который он дал своё согласие.
Он сообщил троим людям, на что они с Майкрофтом решились пойти: естественно, Гарри, поскольку она дала необходимый материал, раз уж Джон не мог это сделать, Грегу и Саре.
Лестрейд смотрел на него, вытаращив глаза, и хотя нашёл в себе силы принести поздравления, но в его взгляде отчётливо читалось, что он считает Уотсона ненормальным. Он согласился быть крёстным отцом, и Джона это весьма порадовало. Сара также не приняла этот план с распростёртыми объятиями, но согласилась нагружать его работой в течение девяти месяцев ожидания, пока доктор ещё может работать по специальности.
Трастовый фонд Шерлока перешёл в распоряжение Джона, и теперь он не испытывал постоянного беспокойства о средствах к существованию. Когда Холмс-старший передал ему соответствующие документы, Уотсон едва не лишился чувств, увидев обозначенные там суммы. Но работа была необходима, поскольку помогала Джону отвлечься от горя и сохранить рассудок.
Итак, доктор работал на полную ставку в хирургии и жил в маленькой безликой квартирке. Майкрофт считал это недопустимым: сама мысль, что кто-то из клана Холмсов может мириться с такими условиями, была для него оскорбительна.
Не секрет, что Майкрофт, противореча сам себе, считал бардак на Бейкер-стрит 221Б художественным беспорядком. Только поэтому Шерлоку удалось отстоять своё желание жить в этой квартире.
Джон любил их старую квартиру. Он подозревал, что у Холмса-старшего имеются свои основания для переселения зятя по старому адресу. Наверняка в квартире полно жучков, так хорошо спрятанных, что даже Шерлок не все смог отыскать. Джон не чувствовал себя готовым вернуться туда лишь по одной причине: он боялся, что его постоянно будет преследовать тень погибшего супруга.
Он ещё раз качнул чашку. Кофейная гуща сложилась в медведя, снежинку и сердце. Он посмотрел на деверя и кивнул.
- Я завтра поставлю в известность своего домохозяина, - тихо сказал он.
Холмс-старший удовлетворённо отодвинул свою чашку. Слишком много сливок и сахара в его кофе. Джон вполне мог позволить себе язвительное замечание, но в голове зазвучал голос Шерлока: «Поправился, ты опять поправился, Майкрофт. Что не так с твоей диетой, Майкрофт?» Однако в таком тоне разговаривать с воплощением британского правительства он бы никогда не смог – это всё равно что говорить колкости в лицо самой королеве. Богохульство. Государственная измена. Джон сидел в Букингемском дворце рядом со своим супругом, вместо одежды завёрнутым в простыню и стащившим королевскую пепельницу, но сам он был истинным верноподданным британцем и принесшим присягу военнослужащим, так что помыслить не мог о том, чтобы проявить неуважение к королеве. Он никогда не подшучивал над Майкрофтом, потому что ставил между этими двумя особами знак тождества.
- Превосходно. Миссис Хадсон будет вас ждать. Я полагаю, вам следует предупредить её о грядущих переменах в вашей жизни. Держу пари, она с удовольствием поможет вам в обустройстве.
Холмс улыбнулся, как кот, добравшийся до сливок, затем быстро встал, поправил костюм, переложил зонтик из одной руки в другую и исчез так же незаметно, как появился, оставив Уотсона гадать дальше на кофейной гуще.