Джон – специалист в области маскировки. Он вещь в себе, и если вы не знакомы с ним очень близко (и не являетесь специалистом в области интеллекта Шерлоком Холмсом), то никогда не сможете понять, о чём он думает. Годами он учился сливаться с местностью, избегая столкновений, и скрыл свою неповторимость под многими слоями вежливости и воспитания, часто сделанными из колючей шерсти. Если снять эти слои, то окажется, что Джон Уотсон немного сумасшедший, слегка свихнувшийся; порой хитроумный и нахальный, а иногда – невероятно смертоносный.
Джон - любящий, приветливый и добрый, его терпимость иногда кажется просто абсурдной. На самом деле он очень вспыльчив и заводится с пол-оборота, хотя постоянно пытается удержать свой темперамент в границах разумного. Шерлок очень скоро понял, и по своему опыту, и наблюдая за промахами других людей, что злить Джона Уотсона – очень-очень плохая идея. Когда (если) он наконец вернётся, то ему придётся объяснить супругу всё в мельчайших подробностях – иначе не сносить Холмсу головы. На текущий момент хорошо уже и то, что его доктор жив, и пусть не счастлив, но ему хотя бы есть чем заняться.
По виду Уотсона всегда было трудно понять что-то наверняка: вычисления скачут и запутываются между шерстяными маскировочными слоями и пятью миллионами оттенков бурого цвета, обеспечивающими мотылькам идеальную мимикрию. Возможно, именно поэтому Холмс разобрался в происходящем слишком поздно, когда уже нельзя было ничему помешать.
Шерлок наблюдал за Джоном по часу в сутки на протяжении нескольких месяцев, получая успокоение от этих однообразных мирных сцен и пытаясь оправдаться перед собой за это подглядывание, но часа в день недостаточно, чтобы прочесть всю его жизнь. Детектив и не пытался, хотя желание было велико. Он принял решение – обеспечить безопасность своего мужа, и эта цель была настолько важной, что он пожертвовал возможностью наблюдать за каждым движением Джона, как ястреб за жертвой.
Он наблюдал, как Джон спит, как завтракает, идёт на работу и возвращается домой; иногда встречается выпить пива с Лестрейдом (Шерлок автоматически отмечает день, время и продолжительность встречи, местоположение бара, какие брюки Джон надел); супруг начал посещать спортзал (интересно, это новость в его распорядке дня; по-видимому, охота за преступниками по Лондону делала тренировки в спортзале ненужными), внезапно начал заходить в их любимые рестораны. На протяжении всех этих месяцев Шерлок кидал короткие взгляды на жизнь Джона, и тот не делал ничего необычного (кроме, возможно, лишней встречи с Грегори, но эта информация кажется несущественной).
Миссия в Берлине завершена, во всяком случае, на текущий момент, Шерлок устроился на гостиничной кровати и открыл нетбук. В Берлине семь часов вечера, в Лондоне – шесть, и можно с лёгкостью предположить, что Джон сейчас дома, копается в меню доставки на дом и смотрит шестичасовые новости, или же идёт к ресторанчику Анжело.
Шерлок ввёл новый код, присланный Изабеллой (вчера её звали Арабелла; можно предположить, что в последнее время она зачитывается непристойными романами), и в ожидании сложил кончики пальцев под подбородком.
Кажется, на лице Холмса заиграла улыбка, хотя мышцы губ и щёк уже должны были забыть, как это вообще делается, когда система проинформировала его, что объект находится в пространстве квартиры на Бейкер-стрит. Он проверил работу всей системы наблюдения и стал ждать, когда на мониторе появится гостиная.
Джон действительно был занят выбором ужина из меню доставки на дом и смотрел шестичасовые новости. Но он был не один. Шерлок резко выпрямился и придвинул нетбук поближе. Экран, конечно, был маловат, но ошибиться было невозможно: Джон улыбался и даже смеялся, хотя чувствовал себя не вполне свободно, и оживлённо беседовал (предположительно, обсуждал меню: индийская или китайская кухня? Стандартный вопрос для всех, кто не умеет готовить.) с молодой женщиной, сидящей рядом с ним на диване.
Молодая женщина на последнем сроке беременности.
Горло у Шерлока сжалось. Он не мог сделать ни единого вдоха.
Он коснулся клавиатуры, и крошечная камера сфокусировалась на женщине и укрупнила изображение. Ей было 24-25 лет; бывшая студентка с большим невыплаченным долгом (долг её парня или, если быть точным, брата, насколько можно судить по её голосу и качеству одежды). На данный момент нигде не работает, но это вполне объяснимо, так как она вот-вот разродится, по меньшей мере, одним ребёнком, если не двумя. Двойня более вероятна, если судить по размеру и форме её живота. Беременность длится не менее восьми месяцев, скорее – девять.
Сколько он отсутствовал? Когда он сошёл в могилу? Сколько времени Джон живёт один, как вдовец, и как долго он знаком с этой женщиной на сносях, которая расположилась в его квартире?
Вот теперь Шерлока заинтересовали даты. Он лихорадочно отыскивал календарь, когда вдруг его внимание привлекло выражение лица Джона.
Холмс дважды глубоко вздохнул и направил камеру на лицо мужа. Джон выглядел утомлённым (обычно и ожидаемо, улыбка только на губах, глаза остались серьёзными). Он знал эту женщину, но, согласно языку тела, их общение длилось не такое продолжительное время. Джон быстро устанавливает со всеми дружеские отношения, сразу становится своим человеком. Сейчас его плечи расправлены, мышцы напряжены – демонстрирует военную выправку. Похоже, Джону не так уж комфортно около этой женщины. Тщательно её оглядев, детектив пришёл к выводу, что, судя по её жестикуляции и манере говорить, их знакомство длится максимум две-три недели. Не тот срок, чтобы сделать кому-то ребёнка.
И всё же…
Лицо доктора дружелюбное, доброе, но становится более сдержанным, когда он смотрит в её лицо. Между ними нет близости. Судя по приятной внешности и по возрасту, она вполне могла бы быть дочерью Джона. Но не видно, чтобы он был в ней лично заинтересован.
Совсем другое дело – её округлившийся и обтянутый одеждой живот.
Беременность, казалось, интересовала Джона гораздо больше, чем женщина. Пока она болтала и смеялась над собственными шутками, доктор кивал и смеялся в ответ, но смотрел вовсе не в лицо. В его взгляде, обращённом на её чрево, боролись тревога и чувство собственника. Раньше Джон так смотрел только на Шерлока.
Холмс никак не мог понять, что всё это значит. Впервые он пожалел, что по облику супруга так трудно что-либо понять. Джон не акушер-гинеколог и не педиатр. В любом случае, он бы ни за что не пригласил пациента в их квартиру. Корни его беспокойства лежат не в профессиональной сфере – это не опасение за молодую мать и её, если честно, гигантский живот. Было в этом что-то личное.
Детектив ухватился за эту подсказку, как за соломинку. Он перебрал в уме сотню вариантов, но ни один не подходил. Муж казался таким же, как и всегда (и кольцо он с пальца явно никогда не снимает, Шерлок сам видел блестящий ободок на его пальце прошлой ночью); однако Джон всегда был раздражающе труден для его дедукции, а Шерлоку нужно понять и разобраться в том, что происходит.