- Извини, дорогой, я немного задержался в доме, ты ведь в курсе, что слишком длинные лестницы не для моей ноги. Привет, - Уотсон пронзил ледяным взглядом стоящих вокруг Холмса четырёх мужчин, одарив их не предвещающей ничего хорошего улыбкой. – Едва тебя отыскал. Ты нас не представишь, Шерлок?
В глазах Шерлока искрились облегчение и обожание, он отметил про себя прохладный тон и намёк на ногу. Они с Джоном давно стали единым слаженно работающим механизмом, Джонлоком, а периодическое участие в перестрелках сделало их взаимопонимание почти телепатическим. На этот раз надо было изображать самих себя, чего раньше не доводилось делать в их маскарадах, но детектив сразу подхватил игру доктора, разгадав его замысел. Ледяная броня вежливости не скрывала более чем тёплого отношения Джона к стоящему бок о бок с ним блестящему человеку, но с товарищами Шерлока по школе он говорил тем особым тоном, которым ставил на место зарвавшегося Андерсона.
- Господа, позвольте вам представить моего мужа, капитана Джона Уотсона, служившего в Королевском армейском медицинском корпусе. Джон, это Арнольд Уоррингтон, Джеймс Причард, Колин Эбернати и Хью Донегол. Мы вместе учились в Итоне.
Уотсон церемонно наклонил голову, сжав руку Холмса ещё крепче. Четвёрка от потрясения потеряла дар речи. Один из них даже не заметил, что стоит с открытым ртом.** Джон изобразил самодовольную улыбку. Шерлок продолжил фарс, посмотрев на мужа с искренней обеспокоенностью.
- Я думал, сегодня с ногой всё в порядке, ты должен был мне сказать.
- Ничего страшного, - ответил Уотсон под ошеломлёнными взглядами пребывающих в шоке бывших итонцев. – Ты знаешь, как бывает с пулевыми ранениями: обычно они не беспокоят, но время от времени… Ничего не поделаешь. По крайней мере, мои руки-ноги на месте, верно? Чего не могу сказать о стрелявшем в меня парне, – и Джон зловеще засмеялся.
Приятели Шерлока окончательно растерялись и принялись переминаться с ноги на ногу. Посмотрев на сияющее лицо детектива, наслаждающегося их поражением, доктор решил, что пока с них довольно.
– Ты обещал показать мне здесь всё, не так ли, Шерлок?
- Конечно, дорогой, - ответил тот, сжав пальцы Джона. На этот раз самодовольная улыбка появилась непроизвольно – и притворяться не пришлось. Шерлок всегда называл его исключительно по имени. Новое обращение взволновало, наполнило радостью и показалось невероятно приятным.
- Матушка умирает от желания повидаться с тобой. Господа, мне бы следовало сказать, что я был рад с вами встретиться, но вы остались теми же тупицами, какими были в шестнадцатилетнем возрасте. Наслаждайтесь угощением. Канапе сегодня изумительные. Всех благ.
И Шерлок потащил Джона прочь, прекрасно осознавая, что они попали под пристальное внимание многих пар глаз. Уотсону вдруг стало кристально ясно: хотя все собрались на приём по поводу их вступления в брак, но сомнения в том, что найдётся хоть кто-то, готовый связать себя с Холмсом-младшим на всю жизнь, испытывали не только четыре приятеля по школе.
- Кто были те идиоты? – спросил Джон едва слышно.
- Мы жили вместе, когда учились в закрытой школе, - ответил Шерлок.
- От поступления до выпуска?
- Почти. Последние два года администрация школы сочла, что мне целесообразно предоставить отдельную комнату, - Шерлок подхватил бокал шампанского с подноса, предложенного официантом, и передал его Джону, взяв себе ещё один. – Это было сделано как для их безопасности, так и для моей собственной, знаешь ли.
Джон резко остановился.
- Что, они тебя…
- Частенько кто-нибудь из них настолько выходил из себя, что стремился выразить это физически, - признал Шерлок, склонив голову и внимательно наблюдая за сменой эмоций на лице супруга: вместо удовольствия оно теперь было искажено гневом. Бывший военврач никогда и никому не спускал с рук дурное обращение со своим другом, в чём бы оно ни выражалось. – Джон, прошли годы. И уверяю тебя, я в долгу не оставался.
- Хочешь сказать, что не позволишь мне размолоть их в фарш? – проворчал Уотсон. – Напыщенные засранцы. Да как посмели они говорить с тобой в таком тоне? В твоём собственном доме?
- Джон, - успокаивающе проговорил Шерлок. Уотсон закрыл глаза, взял себя в руки и прогнал пелену ярости, накрывшую его сознание. – Пойдём же. Я не доживу до вечера, если немедленно не представлю тебя матушке. Она чуть не запустила в меня блюдом, когда увидела, что я подхожу к ней без тебя.
- Правда? – и Джон позволил увести себя в другую часть сада, напоследок окинув взглядом безжалостного убийцы только что покинутую ими группу мужчин. Судя по их округлившимся глазам, внимание Уотсона не осталось ими незамеченным.
Джону хватило двух минут, проведённых в обществе Селесты Холмс, чтобы она стала для него вторым по важности человеком в мире. Было очевидно, что ум и манеры Майкрофт получил по наследству от матери, но её миндалевидные льдистые глаза были поразительно похожи на другие, хорошо знакомые. Она держала себя с достоинством, которое иначе как королевским Джон назвать не мог; платье идеально соответствовало случаю, драгоценностей было немного, но запредельная их стоимость не вызывала сомнений, густые серебристые волосы были уложены в безупречную причёску.
- Джон Уотсон, я полагаю, - проговорила она, прервав дружескую беседу с гостями, когда услышала покашливание младшего сына, и, бросив на его спутника беглый цепкий взгляд, продолжила:
- О, вы действительно превосходны. И костюм смотрится отлично. Шерлок, дорогой, ты сделал прекрасный выбор. Но теперь, когда мы познакомились, я больше не позволю эгоистично прятать Джона Уотсона от меня.
- Матушка, - начал было Шерлок, но предостерегающий взмах её затянутой в изысканную кружевную перчатку руки прервал его.
- Помолчи, милый. Ты говоришь слишком много. Джон, дорогой, подойдите и познакомьтесь с моими друзьями. Уверена, вам тоже не помешает отдых от непрерывной болтовни моего сына.
С этой секунды Джон полюбил её всем сердцем. Он искренне улыбнулся и предложил ей свою руку, подмигнув Шерлоку и игнорируя его плохо скрытое недовольство.
Приём в саду был чудовищно раздражающим. Доктор всегда чувствовал себя неуютно, оказавшись в центре внимания, а детектив это вообще ненавидел, за исключением тех моментов, когда на него были устремлены преисполненные восхищения или неприкрытого изумления взоры, в то время как он оглашал неочевидные умозаключения, обзывая всех идиотами, а затем подробно объяснял, как было совершено убийство – и всё это на одном дыхании.
Джона обсуждали, осматривали и восхищались им так, будто он был призовой лошадью, выставленной на продажу. Шерлок тихо закипал, стоя рядом с ним. Джон несколько раз наступил ему на ногу, чтобы предотвратить обличительные речи, направленные против гостей; Селеста видела это и одаривала зятя понимающими улыбками, полными одобрения.
Казалось, эта пытка длилась целую вечность, и наконец Шерлок вырвал Джона из матушкиного плена и повлёк его в укромный уголок сада, прихватив с собой целый поднос с шампанским и сиреневыми макарунами***.
- У тебя невероятная мама, Шерлок, - сказал Джон, опустившись на прохладную мраморную скамью. От посторонних глаз их скрывала красиво постриженная живая изгородь. Шерлок фыркнул и подсел к Джону, придвинувшись ближе, чтобы положить голову ему на плечо.