В течение всего монолога Уотсон согласно наклонял голову, внимая каждому слову. Может, уже следовало прекратить кивать, но невозможно было удержаться под напором такого сильного характера, каким природа наградила Селесту Холмс.
- У вас есть вопросы?
- Нет. Нет, я думаю – всё предельно понятно.
- Превосходно. Тогда спокойно допивайте чай и после устраивайтесь со всеми удобствами. Вечером мы встретимся за ужином, а утром я покажу вам весь дом, хорошо?
- Отлично.
Селеста так доброжелательно улыбнулась, что Джон не мог не восхититься, как удивительно в этой женщине сочетаются непревзойдённая классическая женственность, мощный интеллект и достойное Одиссея хитроумие. Уотсону казалось, что именно такой он всегда и представлял маму Шерлока до их знакомства, но в то же время она не уставала его поражать с каждой новой встречей всё больше.
Вернувшись в свои комнаты, он отослал Анетту до ужина и аккуратно извлёк близнецов из колыбели. Он осторожно уложил их на диван, и пока они ворковали и булькали, устроил гнездо из подушек, одну из них положив на колени так, чтобы надёжно устроить малышей. Он включил телевизор, но скорее чтобы создать шумовую завесу, чем действительно смотреть его. Всё его внимание было полностью отдано детям.
- Ну, ребятишки, - обратился он к сыну и дочери, нежно вытирая пузыри с нижней губы Рози, - кто тут у нас, а?
Естественно, близнецы не могли ему ответить. Дети лежали в кольце его рук, их головки покоились на его ладонях. Джон откинул голову на спинку дивана и тяжело вздохнул – и этот вздох будто эхом прошёл по всей комнате.
- Что бы сказал ваш папа, если бы только мог вас увидеть, а? – Тедди то ли кашлянул, то ли скрипнул, и Джон засмеялся, хотя его сердце бешено забилось. – Да, полагаю, именно это он бы и сказал, верно? Он бы толкнул длинную речь, в которой обстоятельно доказал бы, что с начала времён ни один представитель семейства Холмсов не был папой, но все они были отцами, - и Джон подавил ещё один вздох, крепко закусив губу.
Вернись, вернись, вернись.
Возможно, на этот раз он произнёс свою неизменную молитву вслух.
Будь осторожен в желаниях, Джон Уотсон, – они могут осуществиться.
*************************************
В Дублине и его окрестностях Себастьяна Морана нет.
Нет его и в Корке. А также – в Абердине, Ливерпуле и Сканторпе. Не удалось найти его и в Сток-он-Тренте, Манчестере, Дархэме, Эдинбурге, Абериствиче, Кардифе – и даже на острове Барри в Южном Уэльсе. Шерлок и Ирен шли по следу Себастьяна Морана, но пока он был неуловим.
Шли месяцы. Немного утешало только то, что Ирен всё же была более приятной компанией, чем одиночество, наполненное сожалениями и терзаниями. С ней можно было небезынтересно поговорить на отвлечённые темы, на что подавляющее большинство известных Холмсу людей было просто неспособно. Она считала личным оскорблением отказ Шерлока общаться на темы, не связанные с их непосредственной целью поисков, и напоминала, что сейчас они бегут в одной упряжке. В предыдущей жизни, казавшейся теперь другой реальностью, детектив мог пойти на крупный риск, но сейчас он стал совершенно другим человеком, гораздо более расчётливым и осторожным. Он больше не разбрасывался шансами.
Шерлоку было любопытно, почему Ирен согласилась ему помогать, но вопросов не задавал. Когда-нибудь эта головоломка сложится и явит верный ответ. Сейчас же ему было достаточно знать, что, каковы бы ни были её мотивы, она пойдёт с ним в этой охоте до конца. Если позволить себе догадку, а не точное знание, то можно предположить, что Ирен Адлер действует из чувства мести, ведь Мориарти и Моран практически уничтожили её жизнь. Она казалась Холмсу разбуженной грубым вторжением в гнездо гадюкой: минуту назад мирно спящей, но теперь взбешённой и смертоносной.
Он и Ирен действуют на удивление согласованно. Она не такой точный стрелок, как Джон, но эту часть Шерлок теперь способен взять на себя, хотя в некоторых случаях ему очень не хватало верного глаза и твёрдой руки его супруга.
Мысли о муже засасывали его, как трясина. План Майкрофта не вмешиваться, пока зять сам не попросит помощи, полностью сработал. Джон очень и очень горд, но он, заботясь о благополучии и счастье детей, сумел поставить их нужды выше собственных принципов. Джон Уотсон – военрач превратился в Джона Уотсона – профессионального отца. Теперь Шерлок может спать спокойно, потому что уверен: более безопасного места для его семьи, чем Иствел Менор, нет во всей Англии. Так уж случилось, что прошлое его родителей как агентов, прошедших закалку во времена «холодной войны», сделало безопасность жилища своеобразным пунктиком. Достаточно упомянуть, что охранные системы в имении всегда обновлялись по самому последнему слову науки и техники. Но обратной стороной такой защиты оказалась невозможность наблюдать за Джоном через видеокамеры – Шерлок боролся со страхом забыть его лицо.
Майкрофт присылал по одной фотографии в неделю. Некоторые из них были постановочные: Джон улыбается в камеру на фоне фасада Иствела, придерживая обоих детей на уровне плеч; Джон пытается сам выкупать Хэмиша в ванне 18 века; Анна, играющая с огромным плюшевым северным медведем, - профессиональные фото, на которых его близкие выглядят образцово-показательной семьёй с обложки журнала. Но любимыми у Шерлока были сделанные тайком нечёткие снимки: Джон сидит на диване в гнезде из подушек с малышами на руках и смотрит на них так, будто в этих крохах заключена вся его жизнь; Джон склонился над колыбелью, прижав к себе Хэмиша одной рукой, а другой осторожно укладывая Анну; Джон держит Анну на руках и подносит к её крохотному ротику бутылочку, а какая-то незнакомая и довольно неприятная блондинка, должно быть, няня точно так же кормит Хэмиша; Джон дремлет, раскинувшись на старой кровати Шерлока, в окружении спящих сына и дочери, отгороженных от краёв кровати большими тяжёлыми подушками, - мимолётные сценки из ежедневной рутины, в которой детектив не может принять участие, потому что вынужден бесконечно и безуспешно гоняться за свихнувшимся ирландским убийцей по всей Великобритании.
Теоретически они давно должны были настигнуть его. Они были близки к успеху много раз. Если бы только Майкрофт позволил ему покинуть пределы страны, когда Моран предпринял увеселительную прогулку на континент с одновременным решением деловых вопросов, то Шерлок совершенно точно знал, где и как схватить его. Но Большой Брат буквально не спускал с него глаз и требовал неукоснительного соблюдения их договорённости, и впервые в жизни Холмс-младший повиновался, чувствуя, что у него связаны руки.