— Приветствую вас, — сказал он.
Абергейл прошел через террасу, и они пожали друг другу руки.
— Надеюсь, вы простите меня за позднее вторжение, ваша светлость.
— Ваш визит для меня приятная неожиданность, — ответил Торен. — Не желаете ли вина?
Абергейл кивнул и опустился в кресло напротив Торена. Торен считал Абергейла человеком необычным, несущим в себе массу противоречий. Вне всякого сомнения, выглядел, да и держался он как настоящий рыцарь — и, очевидно, получил соответствующую подготовку, — однако вел себя скромно и даже порой несколько робко. Еще ни разу не удалось Торену увидеть в нем хоть что-нибудь, отдаленно напоминающее высокомерие или гордость. Он одевался безупречно, но не броско, а в делах демонстрировал высокий профессионализм без показной яркости.
Торен несколько мгновений рассматривал его. В свои шестьдесят Абергейл выглядел прекрасно — точнее, Торен предполагал, что ему именно столько лет. Ни намека на слабость или излишний вес, ни характерного для такого возраста брюшка, ни придавленных годами плеч. Аккуратная седая бородка, жесткий подбородок и высокий лоб говорили о развитом интеллекте, который так ценил Торен. Шрам на губе создавал впечатление, будто Абергейл постоянно слегка хмурится, что вполне соответствовало его характеру. Когда он начинал говорить, у него чуть кривился рот, и у Торена постоянно возникало ощущение, что Абергейл старательно произносит каждое слово, словно речь требует от него огромного напряжения.
— Чем порадуете меня сегодня? — спросил Торен, когда слуга принес вино. — Должен сказать, что все, кому я показывал шлем, который вы принесли мне в прошлый раз, тут же стремились его купить.
Абергейл кивнул и криво улыбнулся.
— Я и сам не знаю, почему продал его вам. Другого такого мне уже не найти. — Он попытался поудобнее устроиться в кресле, которое казалось дли него слишком маленьким. — Однако сегодня я покажу вам гораздо более редкую вещь, хотя должен сразу предупредить, что не намерен с ней расставаться.
— Вы то же самое говорили и про шлем, — рассмеявшись, заявил Торен.
— И тем не менее эта вещь бесценна.
Абергейл взял в руки сверток, который чуть раньше положил на стол. Торен был удивлен — как правило, Абергейл приносил ему вещи острые и твердые. Сейчас же он явно держал в руках… не рубашку и не кольчугу; Торен сразу понял, что мягкий сверток почти ничего не весит.
Абергейл очень осторожно развернул сверток. Прежде Торен не обращал внимания на то, какие у него большие кисти рук с крупными костяшками пальцев. Они явно много повидали на своем веку, и Торен вдруг подумал, что Абергейл не всегда занимался торговлей оружием и доспехами. Наконец Абергейл развернул серое одеяние — и Торен сразу понял, что оно очень древнее и ветхое. Гилберт Абергейл осторожно разложил его на третьем кресле, а затем молча отошел в сторону.
— Насколько я понимаю, перед нами старый плащ, — проговорил Торен, — но что-то делает его исключительно редким и ценным. Он принадлежал великому рыцарю?
Торен сразу понял, что это очень древний плащ, потемневший от времени, ветхий, выцветший настолько, что определить его первоначальный цвет не представлялось возможным.
— Великому рыцарю? Нет, но посмотрите внимательнее.
Торен встал с кресла, взял подсвечник и осветил древнее одеяние.
— Я не вижу никаких знаков и гербов. Кому он принадлежал?
— Тут есть знак, очень маленький. Его невозможно разглядеть при таком освещении. — Абергейл жестом показал на левую сторону плаща, и Торен наклонился поближе, чтобы ее рассмотреть.
— Листья серебристого дуба!
Абергейл кивнул.
— Плащ Рыцаря Обета!
Гость Торена снова кивнул.
Торен быстро отступил на несколько шагов назад.
— Иметь его в доме — дурная примета! — вскричал он. — Зачем вы принесли мне эту вещь?
— Плащ не несет в себе никаких дурных предзнаменований, поскольку по праву принадлежит мне.
Неожиданно Торен сообразил, что не сумел сдержать своего гнева и, сердито хмурясь, смотрит на своего гостя. Впрочем, Абергейл ничем не показал, что оскорблен, напротив, он продолжал держаться вежливо, даже почтительно.
— Позвольте, я расскажу вам одну историю, — мягко проговорил он. — Уверяю вас, я никогда не принес бы в дом Торена Реннэ предмет, который может принести ему несчастье. — Абергейл снова уселся в кресло и сплел пальцы. Потом поднес их к губам, коснувшись старого шрама. — Я потомок человека, носившего плащ, — спокойно сказал он. — Клянусь, что это истинная правда, именем своего предка. В течение многих поколений плащ передается от отца к сыну, его прятали и берегли, хотя, как видите, люди над временем не властны.
— Но ведь мои предки уничтожили Рыцарей Обета, — напомнил ему Торен. — Всех до единого — на Острове Брани и в Ледяной крепости.
Абергейл поднял голову и развел руки в стороны.
— Не всех. Нет. В названных вами сражениях принимали участие не все рыцари. Абергейл, которому принадлежал плащ, выздоравливал после ранения, полученного несколько раньше. Ему вместе с несколькими другими рыцарями удалось спастись. В те времена в землях между горами разразился настоящий хаос, а дороги, заполненные беженцами, больше не охраняли Рыцари Обета. Мой предок затерялся среди тех, кто спасался от ужасов войны. Моя семья поселилась за границей старого королевства. Мы хранили нашу историю в секрете. — Он положил обе руки на ручки кресла. — И вот я открыл нашу тайну вам, наследнику семьи, предавшей Рыцарей Обета.
Торен сел поудобнее, чтобы иметь возможность быстро вскочить на ноги в случае необходимости.
— Вот почему вы со мной подружились. Вы замыслили месть…
Гилберт Абергейл рассмеялся и взял бокал с вином.
— Месть? Вы настоящий Реннэ, лорд Торен. Реннэ, что принесли гибель Рыцарям Обета, умерли больше века назад. Разве я смогу им отомстить? Нет, лично вы не причинили мне никакого вреда. — Он поднес бокал к губам и посмотрел на Торена, снова криво ухмыльнувшись. — Вам не о чем беспокоиться. Я не продал вам ни одного предмета, когда-то принадлежавшего Рыцарю Обета, чтобы навлечь на вашу голову несчастье. Клянусь, месть не входит в мои намерения.
— В таком случае зачем вам моя дружба? Вы сделали странный выбор — с моей точки зрения.
— Так может показаться, но мы с вами очень похожи. Мы оба хотим исправить зло, причиненное в прошлом — не нашими семьями, а руками их представителей. Первым делом вы подумали, что я пришел, чтобы мстить, но ведь Рыцарей Обета уничтожили не Реннэ. Они погибли из-за того, что нарушили свою клятву.
— Нарушенную клятву нельзя дать снова, Гилберт. И невозможно снять проклятие короля Тинна. Рыцари погибли, и, хотя вы утверждаете, будто нескольким из них удалось остаться в живых, орден лишился своего могущества и влияния.
— Совершенно верно. Но их можно вернуть. А что касается проклятия Тинна… — Он повертел бокал в руках. — Оно пало на головы тех, кто нарушил обет. Я считаю, что ко мне оно не относится.
— Но вы же не Рыцарь Обета, — заявил Торен.
Абергейл немного опустил бокал и посмотрел ему в глаза:
— Разве?
Торен взял свой бокал со стола и, неожиданно почувствовав страшную жажду, осушил его одним глотком. Он собрался попросить Абергейла объяснить ему, что он имел в виду, но удержался — все и так было ясно.
— О чем вы хотите меня попросить, Абергейл? — спросил он вместо этого.
Его гость протянул руку и, взяв плащ, осторожно погладил его пальцами.
— Я пришел просить вас благословить возрождение ордена — когда наступит подходящий момент.
Торен поставил на стол пустой бокал, чуть не перевернув его от волнения.
— Зачем мне это? Моя семья подумает, что я сошел с ума. «Члены возрожденного ордена присоединятся к нашим врагам и будут мстить», — скажут они. И что я им отвечу?
Абергейл убрал руки с плаща.
— Понятия не имею. Знаю только, что мы не нарушим нашей клятвы во второй раз. И, вне всякого сомнения, нужда в Рыцарях снова появится. В настоящий момент в землях между горами царит подобие мира, но мы изучали историю — он не будет долгим. Пусть благородные семьи сражаются между собой, если им хочется — это их право и неизбывная страсть, так меня учили. Но только на поле боя. А мир должны охранять Рыцари Обета.