Кроме нее с Эвдориком отправился младший брат Жилло, работник с фермы по имени Теовик Годмарсон, помогать в тяжелой работе. Жилло ехал за ними, правя клеткой на колесах. Эвдорик оставил Жилло с клеткой на опушке леса, в глубь которого не вела ни одна достаточно широкая дорога.
После дня поисков, во время которых приходилось двигаться осторожно, чтобы не проглядеть почти невидимую паутину гигантских пауков, Эвдорик выбрал подходящую поляну. На ней рос гигантский бук, имевший вблизи земли достаточно веток, что позволяло быстро на него вскарабкаться. Поляна располагалась недалеко от притока Луны, на берегу которой они разбили лагерь.
Остаток дня ушел на то, чтобы развесить сеть, цепляя ее на скользящие петли за ветки бука и двух других ближайших деревьев, после чего один хороший рывок спусковой веревки обрушивал ее вниз. Свинцовые грузы по краям сети гарантировали, что зверь из-под нее не выберется. Сеть была тяжелой, а день жарким. К тому времени, когда они закончили, Эвдорик и Теовик стали мокрыми от пота. Они рухнули на землю и лежали, тяжело дыша, прислушиваясь к жужжанию и стрекоту насекомых.
— Я не прочь искупаться, — сказал Эвдорик. — Ты тоже, Теовик? Бертруда, если ты пройдешь немного вниз по течению, то найдешь заливчик, где сможешь спокойно поплескаться.
— Мне? Купаться? — спросила девушка. — Эта привычка вредна для здоровья. Можно простудиться и умереть.
Ночью Эвдорик слышал рев единорога. Наутро он велел Бертруде сесть под дерево, а сам с Теовиком влез на него и стал ждать. Вглядываясь в просветы между бронзово-зелеными листьями, Эвдорик держал веревку, освобождающую сеть. Бертруда лениво отмахивалась от облака мух, которые, казалось, сопровождали ее как постоянный эскорт.
Появившийся после обеда единорог не очень походил на свои изображения полулошади-полугазели на гобеленах в императорском дворце. Телом и конечностями он напоминал быка шести футов в холке, в то время как огромная щетинистая голова придавала ему сходство с гигантским кабаном. Повыше глаз из головы торчал длинный рог.
Единорог приблизился к большому дереву, под которым сидела Бертруда. Зверь двигался осторожно, шаг за шагом. Оказавшись уже почти под сетью, он замер, раздувая большие ноздри.
Некоторое время он принюхивался. Затем поднял голову и заревел, словно лев, но более низко. Он завращал глазами и стал рыть землю копытом.
— Бертруда! — крикнул Эвдорик. — Он сейчас нападет! Залезай на дерево, быстро!
Когда единорог рванулся вперед, девушка, которая смотрела на него со все возрастающим ужасом на покрытом грязью лице, вскочила на ноги и вскарабкалась на нижние ветки. Зверь остановился, пропахав землю, глядя вперед налитыми кровью глазами.
Эвдорик дернул веревку. Как только сеть стала падать, единорог снова прыгнул вперед, обогнул дерево и помчался дальше. Когда сеть почти коснулась земли, один из свинцовых грузов стукнул его по голове.
Единорог с испуганным ревом обернулся, выставив крупные клыки. Не увидев врага, он помчался в лес. Постепенно треск и шум замерли в отдалении.
Когда охотники спустились на землю, Эвдорик сказал:
— Все ясно. Лысониус говорил, что эти звери чувствительны к запахам. Ты же, моя дорогая Бертруда, пахнешь за шестерых. Теовик, пойдешь в деревню и купишь кусок мыла и губку. Вот деньги.
— Может быть, вам лучше пойти самому и оставить меня охранять девушку? — спросил с ухмылкой Теовик.
— Нет. Если меня узнают, Райнмар нашлет на нас своих головорезов, так что держи язык за зубами, пока будешь там. Иди и постарайся вернуться поскорее.
Вздохнув, Теовик оседлал свою лошадь и потрусил в деревню. Бертруда дрожащими губами спросила:
— Что… что вы хотите сделать со мной, сэр? Меня будут бить?
— Ерунда, девочка. С твоей головы и волосок не упадет. Не думай, что я стану покушаться на твою честь лишь потому, что перед моим именем стоит «сэр». Я стараюсь обращаться с людьми так, как они этого заслуживают, быть то крепостной или король.
— Так что же вы собираетесь делать?
— Увидишь.
— Вы собираетесь меня вымыть, вот что! Не дамся! Убегу в лес…
— Где рыскает единорог и другие опасные звери? Думаю, что не убежишь.
— Убегу! Уже иду…
Она осторожно двинулась к лесу. Эвдорик удачно изобразил рев единорога. Бертруда взвизгнула, примчалась обратно и повисла у Эвдорика на шее. Эвдорик твердо отстранил ее, сказав: