Однако камушки только громче засмеялись. Аландра выудила первую попавшуюся руну.
— Ты, камень! Я требую ответить, в чем причина этого смеха!
Нилрем выгнул шею, разглядывая руну, и сообщил всему отряду:
— Это Фарса, руна Артистов Разговорного Жанра, Пьяного Веселья и Непроходимой Дури.
— Мадам, — заявила руна, — в смысле святости вы ближе всего к священным коровам!
Новый взрыв хохота из мешочка.
— Аландра, если бы вы брали деньги, страна давно бы погасила все свои внешние долги!
— Что-о? — вопросила Аландра, покраснев еще пуще.
— И кстати о высоких финансах: был год, когда вы выглядели так, будто круглосуточно трудились в банке спермы!
Щеки Аландры стали пурпурными.
— Святая Принцесса Радуги, как же, как же, — не унималась Фарса. — Ребята, эта леди принесла облегчение стольким мужикам, что только держись!
У Яна отнялся язык. Его идеальная принцесса — и вдруг...
— Брехня! — завизжала Аландра. — Напраслина! Предательницы, языки без костей!
Швырнув Фарсу на дорогу, она высыпала туда же весь мешок и принялась топтать руны ногами.
— Брехня! Брехня!
— Аландра, — вмешался Нилрем. — Это руны Рахнера, дарованные вам Рэмбонцием Рикшей во время Кампании за Принцессу. Их опасно...
Прогремел взрыв. Принцессу Аландру, растрепанную и взъерошенную, подбросило в воздух на двадцать футов.
— Проклятие! — возопил Нилрем. — Как там звучит это подушечное заклинание?
— Подушечное? — недоуменно переспросил Кистер.
Ян не стал ждать никаких заклинаний, а просто ринулся спасать любимую. Но споткнулся о выставленную ногу Хиллари Булкинс и упал навзничь.
— Ой, мама! — воскликнула Хиллари.
Аландра, визжа, пикировала на дорогу. Сэр Годфри дал задний ход и, ловко подхватив принцессу, уберег ее от падения, которое вполне могло стать в ее жизни последним. Рыцарь и принцесса ворохом дубленой кожи и кружев повалились на дорожное покрытие из добрых намерений.
— О, всесильная Сила, — промолвил Кроули Нилрем, глядя в точку, где раньше валялись руны. — Этого-то я и боялся.
Над дорогой поднялось грибовидное облако.
— Терпение рун Рахнера истощилось!
— Может, мне извиниться? — кротко спросила Аландра, когда даже земля зашевелилась от зловещего грохота.
— Слишком поздно, — ответил Нилрем и полез за своими костями. — Остается ждать. Доживем — увидим.
Ян встал на ноги, зорко следя за поведением дымного облака. Оно тем временем стало рассеиваться.
На его месте высился каменный монолит.
В воздухе разнеслась симфоническая музыка.
На передней стороне монолита виднелась одна-единственная руна: свастика.
— Бей! — взревел монолит.
— Что ты натворила, о женщина! — вскричал сэр Годфри.
— А ведь всегда были такие вежливые, такие тихие! — зарыдала принцесса.
— Руны Рахнера выточены из осколков могучего и ужасного Гамбургерского Камня, — пояснил Кроули Нилрем. — Он не дает себя в обиду.
— Я правда-правда раскаиваюсь! Я не хотела! — Аландра вскочила и робко засеменила к Гамбургерскому Камню.
— Поздно, женщина. Злодеяние свершилось. Мы жаждем мести!
Две молнии, точно руки, протянулись от боков монолита к сгущающимся в небе тучам.
— Ситуация требует заклинаний высочайшей мощи, — задумчиво проговорил Нилрем, глядя на Кистера. — Готовы, мой мальчик?
Кистер расправил плечи.
— Так точно, сэр. Надеюсь. Вы только мне говорите, что делать.
Монолит рос. У него росли руки. Росли ноги. Росло его брюхо, так что до монолита становилось все ближе.
— Что выбираем: сопротивление или отступление? — вопросил сэр Годфри, размахивая обнаженным мечом. Ян тоже вынул свое Перо, хотя и очень сомневался в его эффективности при сложившихся обстоятельствах.
— Подождите минутку — попробуем воздействовать на него заклинаниями, — рассудил Кроули Нилрем.
Монолит неспешно надвигался на них. Воздух трепетал от его силы, от таящейся в нем электрической энергии — казалось, то была уплотненная ходячая гроза.
— М-да, старина Рикша веников не вязал, — заметил Нилрем, сжимая в кулаке Глаза Слоновой Кости. — И все же, не сочтите меня хвастуном, но я думаю, кое-что тут можно сделать.
Воздев руки горе, пожилой маг пробормотал несколько слов. Облака дыма перестали расползаться... вновь начали уплотняться... образовали две плоские длинные тучи.
Раздался гром, подобный урчанию в животах богов.
Ян увидел — но не услышал из-за грохота, — что Нилрем дает какие-то распоряжения Биллу Кистеру.
Кистер улыбнулся, кивнул и занялся собственными заклинаниями.
Результаты не заставили себя ждать.
Размахивая руками на манер дирижера, Кроули Нилрем направил тучи так, что они взяли монолит в тиски с обоих боков.
В тиски?
Нет, подумал Ян и, четко сознавая анахронизм своей метафоры, все же додумал мысль до конца. Монолит и тучи вместе напоминали... Сандвич!
— Скорее, маэстро Кистер! — вскричал Нилрем. — Майонез!
Билл Кистер, явно собрав в кулак все силы, повел рукой и произнес таинственные слова.
Из пустоты сгустилось и полилось вниз, на монолит, некое белое тягучее вещество.
Монолит замер.
А спустя мгновение с громким взрывом раскололся и рассыпался на мириады осколков.
Облака рассеялись.
На дороге осталась только куча щебня с красивыми белыми пятнышками.
Аландра приблизилась к ней.
— Бедные мои руны! — проговорила она с непритворным раскаянием.
— Раздвоение личности — обычная болезнь метафорических созданий, — пояснил Кроули Нилрем. — Я внушил монолиту мысль, что он является сандвичем из «Макдональдса», и вся его психическая организация разом обрушилась.
— Это мне урок, — промолвила Аландра, смахивая слезу со своих очаровательных глаз.
— У меня один вопрос, сэр, — вступил в беседу Кистер. — Как вы узнали, что именно майонез окажется ключом к победе? А не сливочное масло, скажем?
Нилрем величественно поднял брови.
— Позвольте, Уильям. Я все-таки забочусь о своем здоровье! Сливочное масло — на гамбургер?!
— А-а, — протянул Кистер, и отряд продолжил путь.
Глава 8
— О, Ян, — пролепетала принцесса Аландра. — Как же скверно я себя повела!
— Перестань себя винить, — ответил Ян. Он готов был из кожи вон вылезти, лишь бы утешить любимую.
Весь день, пока они шагали по шоссе «Три шестерки», Аландра не переставала стенать.
— Нет! Не пытайся смягчить пилюлю! Я этого достойна! О, Боже, как я этого достойна! — Лицо принцессы мертвенно побледнело. — Это урок, преподанный мне прямо с Небес, я это знаю.
— Послушай-ка, Аландра, — проговорил Ян, несколько утомленный всеми этими стонами. — Ты это... позволь заметить... слишком.
— Мне нужно излить душу, Ян, — парировала она, обиженно сдвинув брови. — Разве неясно?
— Да нет, ясно. После того как ты потеряла и руны, и голову, и девственность — правда, это утрата довольно давняя, я так понимаю...
Сзади кто-то насмешливо хмыкнул.
— ...ты стала еще невыносимее, чем раньше! — докончила Хиллари.
Аландра окинула своих спутников изумленным взглядом — и расплакалась.
— Вы только поглядите, что вы наделали! — вскричал Ян, крепко прижав принцессу к себе.
— Боюсь, что у нас есть дела поважнее, чем забота об обидчивых дамах! — возразил Кроули Нилрем.
— Она — причина и цель нашего похода!
— Отнюдь, — отвечал Нилрем. — Не скрою, ее присутствие необходимо — но лишь благодаря ее чисто метафизическим свойствам. Которые, кстати сказать, обусловлены не личными качествами, а наследственностью. В том случае, если наша... принцесса... вновь будет создавать нам трудности, мы с маэстро Кистером без особых усилий наложим на нее Заклятие Оковы и от-не-сем ее к месту назначения на руках.
Маг поглядел на Аландру в упор. Аландра подавила в себе рыдание:
— Вы... вы не джентльмен, сэр.