По окончании ужина Серена извинилась, сказав, что хочет позвонить подружке в Ла-Пас. Фелипе разрешил ей выйти из-за стола. Но когда то же самое попыталась сделать Джессика, он возразил:
— Сейчас подадут кофе. Кроме того, сегодня чудный вечер. Давай вернемся в патио, там прохладнее.
Что ей оставалось делать? Они вышли на воздух.
Фелипе сел на деревянную скамейку. Шедшая следом служанка поставила на столик поднос с кофе. Затем наполнила ароматным напитком две чашки и с поклоном удалилась.
Фелипе протянул одну чашку Джессике.
— Держи.
Та поначалу попыталась отказаться — вовсе не потому, что не любила кофе, а из желания избежать соприкосновения рук. Но, осознав свой страх, она поспешила побороть его и быстро взяла чашку. Затем села на другой конец скамьи.
Фелипе следил за Джессикой, пока она не села, после чего откинулся на спинку лавки, вытянул ноги и отпил кофе.
— Дорогая, ты не так тверда, как думаешь.
Его голос был похож на мед — такой же густой, сладкий и тягучий. Джессика увязла в нем, как неосторожная оса. Она ненавидела себя за то, что так бурно откликается на воздействие мужских чар.
— В котором часу ты завтра уезжаешь?
На размытом сумерками лице Фелипе появилась улыбка.
— Утром, после того как обо всем договорюсь с сеньором Пересом. Серену я заберу с собой.
— Не очень-то ей здесь нравится, верно?
— Она любит общение, суету. А здесь царит покой. — Он помолчал, и Джессика физически ощутила повисшую между ними тишину. — Не боишься оставаться здесь без нас?
Ах вот что его волнует!
— Ничуть. В отличие от твоей сестры я не люблю городскую жизнь. Предпочитаю работу на свежем воздухе.
— Перед нашим отъездом Лина упоминала, что ты училась в медицинском колледже.
— Да, в ветеринарном.
— Тебе пришлось бросить его?
Джессика пожала плечами, изображая безразличие, которого на самом деле не испытывала.
— Дома необходимо было мое присутствие.
— Может, когда все устроится, тебе удастся возобновить учебу.
Устроится? Уж не после того ли, как умрет папа?
Внезапно Джессика ощутила огромную усталость.
— Уже поздно, пора спать, особенно если учесть, что завтра нужно встать пораньше, чтобы встретиться с сеньором Пересом.
Должно быть, Фелипе понял ее состояние, потому что не стал возражать.
— Тебе вовсе не нужно вскакивать ни свет ни заря. Я вполне могу отложить отъезд на пару часов и после ланча сам представлю тебя Рубену. Ты нуждаешься в отдыхе.
— Я нуждаюсь в обучении. Или ты забыл? Ведь для того я сюда и приехала. Так что сейчас заведу будильник и к шести утра буду готова.
— Здесь не принято вставать так рано. Это Боливия.
— Готова спорить, что сеньор Перес в шесть часов уже на ногах.
— Да, но…
— Вот и хорошо. То же самое сделаю и я. — Она поставила чашку на поднос. — Спокойной ночи, Фелипе.
— И тебе тоже, дорогая.
Утром Джессика оделась во все еще сумеречной спальне, затем, узнав у заспанной горничной, где находятся конюшни, направилась туда. Солнце едва поднялось над горизонтом, но работники уже вовсю трудились на ранчо.
Сеньор Перес сразу же понравился Джессике. Это был немолодой сильный человек, его кожа казалась бурой из-за постоянного пребывания на солнце.
Утро промелькнуло незаметно. Ближе к полудню Джессика вернулась в дом, чтобы разделить ланч с остальными. Однако за столом ей пришлось сидеть в одиночестве. Фелипе и Серена уехали.
Невозможно описать словами чувство пустоты, охватившее Джессику при этом известии. Он даже не попрощался с ней, из-за чего она чувствовала себя отвергнутой.
Признайся, сказала себе Джессика, стоя на террасе и глядя на темнеющие за деревьями конюшни, тебе очень хотелось увидеться утром с Фелипе. Ты рассчитывала на это.
Действительно, следуя за обходившим стойла сеньором Пересом, Джессика испытывала легкое возбуждение от предстоящей встречи с хозяином поместья. Она пыталась подавить это чувство, но оно не исчезало. Ей было приятно думать, что очень скоро они с Фелипе увидятся вновь.
Однако тот уехал, и Джессика не имела ни малейшего представления о том, когда вернется.
После полудня время тянулось гораздо медленнее. Джессика обрадовалась, когда сеньор Перес наконец отослал ее обратно в дом. Там она в одиночестве поужинала, прежде чем отправиться в свою комнату. Не было еще и девяти, когда Джессика погасила свет. Она очень устала, на душе у нее было тоскливо, а сон обещал хотя бы на время отдохновение от мыслей о Фелипе Рабале.